Оппенгеймер написал доклад меньшинства для партийной конституционной комиссии Молтено, в котором он выступал за то, чтобы уровень школьного образования Стандарт 6 был принят в качестве минимальной квалификации для право голоса. Поначалу большинство стремилось к более низкому стандарту, но в итоге был принят вариант Оппенгеймера.
Наконец, партия почти полностью зависела от его личного состояния. Когда в 1964 году "Прогрессисты" решили бороться за четыре "цветных" места в белом парламенте, Оппенгеймер финансировал всю операцию, делая пожертвования в размере до 40 000 рандов в год. Кампании в провинциальный совет 1965 года и на всеобщих выборах 1966 года были профинансированы на 50 000 рандов в каждом случае. В отличие от этого, региональная партийная организация внесла всего 1 310 рандов в центральные партийные фонды в период с июля 1964 по июнь 1965 года.
Оппенгеймер без колебаний использовал это влияние. Когда в середине 1960-х годов партия пришла в упадок под натиском националистического законодательства и рвения, он написал Гарри Лоуренсу, сомневаясь в эффективности расширенной кампании:
Я еще не решил, давать или не давать дальнейшие суммы на конкретную цель всеобщих выборов. Я должен буду принять решение в зависимости от обстоятельств на тот момент. Однако я совершенно ясно представляю себе, что идея борьбы за пятьдесят мест совершенно непрактична.
В итоге Оппенгеймер дал еще 50 000 рандов, и партия получила двадцать шесть мест.
Неудачные результаты Прогрессистов у избирательных урн привели к дальнейшему обмену мнениями. Будущее финансирование, по словам Оппенгеймера, зависело от полной реорганизации партии, перетряски ее руководства и более тесной ориентации на бизнес. Зак де Бир написал план выживания. По его словам, хотя партия не пользуется особой поддержкой, события в долгосрочной перспективе докажут его правоту. Он определил своих сторонников как хорошо образованных, богатых, ориентированных на международный рынок, искушенных, работодателей, евреев и католиков, а не протестантов, и молодежь. Только в 1974 году прогрессистам удалось увеличить число своих мест с одного до семи. Но к тому времени чернокожее население ЮАР уже было готово встать на путь собственной оппозиции.
От Шарпевиля до Соуэто
Публичные конфликты Гарри Оппенгеймера с националистическим правительством и его приверженность оппозиционной партии, состоящей из одного члена парламента, ничуть не уменьшили неуклонного движения Anglo по южноафриканской, южноафриканской и международной экономике. Когда Гарри после смерти отца в 1957 году взял на себя управление империей и вышел из парламента, группа накопила внушительные средства. Она контролировала сорок процентов южноафриканского золота, восемьдесят процентов мировых алмазов, шестую часть мировой меди и была крупнейшим производителем угля в стране. Семья жила в стиле, к которому всегда привыкла. Поселившись в Брентхерсте, Оппенгеймеры потакали своим частным интересам и вкусам. Гарри собирал картины импрессионистов в дополнение к старым мастерам Эрнеста и антикварное серебро. Ему нравилась мебель эпохи Людовика XV. Старая формальность и джентльменство сохранялись: даже когда они были одни, то одевались к ужину. В садах с видом на центр Йоханнесбурга устраивались грандиозные вечеринки.
По семейной традиции их двоих детей отправили в английские государственные школы: волевую Мэри - в Хитфилд, близ Аскота, где она стала старостой, а более степенного, не терпящего возражений Николаса - в Хэрроу, где учились кузен Гарри Филипп и его сын Энтони. Николас был самым послушным сыном; он всегда ожидал, что присоединится к бизнесу и однажды займет место своего отца. Тем временем родители стали успешными владельцами скаковых лошадей, выиграв множество южноафриканских классических скачек. В их личных альбомах, где подробно описано каждое упоминание о них в прессе, столько же вырезок о лошадях и форме, сколько о политике и бизнесе. По инициативе Бриджет их конюшня была выкрашена в розовый цвет. Позже, в дополнение к ранчо в Зимбабве и лондонской квартире в элитной Белгравии, они построили дом для отдыха на берегу моря на побережье Натала, недалеко от Дурбана. Двухэтажный терракотовый дом Milkwood с белыми ставнями и морско-зеленой плиткой вмещал тридцать гостей. В нем было пять роскошных люксов, десять спален, пятнадцать ванных комнат, отдельное спальное крыло для детей и бассейн размером с половину Олимпийского. В гостиной на стене из золотого дамаста висит картина Грэма Сазерленда "Сердитый баран". Ванная комната Бриджит отделана перламутром с золотыми кранами.