Кукурузу даже используют в пиве. В Йоханнесбурге пивной завод выпускает 80% пива с кукурузой для рынка черных. Традиционное же пиво в племенах варят женщины из зерна, и употребляют в праздники и во время ритуальных собраний. По вкусу оно больше напоминает брагу или квас, с небольшим содержанием алкоголя. В остальное время интоксикация шла от марихуаны. Потом пришли голландцы и предложили табак. Произошел обмен: в Голландии теперь курят анашу, а в Африке – сигареты.
Рыбу и рыбопродукты практически не едят. Вообще удивляет то, что, прожив на побережье много веков, черные племена не вошли в воду, не построили кораблей, лодок, плотов. Рыбу не ловят, воды боятся. Существует масса сказаний о подводных жителях, обитающих на дне водоемов и рек. Они затаскивают людей под воду и делают их своими рабами навеки. Убежать из этого рабства удается очень немногим. От этого к воде подходят с опаской. Видимо, боятся крокодилов и бегемотов, но легенды свежи в памяти. Можно только представить себе ужас населения, когда из океана вышли первые поселенцы, Вот они, те самые лешие, и бледнолицые, и из воды пришли, и в рабство загоняют. На пляжах черных может быть полно, но в воду глубже метра никто не заходит. Белые сочинили байку, что акулы черных не едят. Мол, мясо у них противное. Это – глупости. Акулы людей в принципе не едят, а черных в воде нет, только белые куда-то заплывают.
Легенды и сказания составляют немалую часть в жизни черных. Практически все верят в Токолоша, пузатого домового. Он прячется в углах, и крадет девушек. От этого дома традиционно строились с круглыми стенами, без углов. В каждом племени есть вождь, это само собой разумеется. Есть также сангома, знахарь и шаман, отвечает за травы, излечение недугов. Шаман следит за благосостоянием племени, как правая рука вождя. Когда-то шаманов вожди использовали для устранения неугодных соплеменников. Если в племени дела шли плохо, искали виновного. Это был ритуал вынюхивания. Все племя выстраивалось в краале, и шаман после долгого танца впадал в транс, затем по очереди обнюхивал каждого стоящего. В итоге находил злодея, которого племя убивало. Обычно злодеем оказывался неугодный вождю человек.
Первые христианские миссионеры были потрясены некоторыми обычаями черных. Хоронить умерших стали только в конце 18-го века. До этого просто выбрасывали тело на съедение животным. Не имели церквей в европейском понимании, даже не могли толком объяснить, во что верят. Их считали дикарями, язычниками, чуть ли не сатанистами. Убийство после ритуала вынюхивания воспринималось как человеческое жертвоприношение. В сущности, отчасти так оно и было. Каннибализм существовал на ритуальном уровне. Во время сражения воин мог разрезать грудь пораженного врага и откусить часть сердца. При этом сила и мужество убитого переходили в победителя. Откусывание части сердца осталось даже в наши дни, правда, не в ЮАР. В Сьерра-Леоне уличные бои с использованием автоматического оружия и воздушно-артиллеристской поддержки могут сопровождаться поеданием сердец.
Миссионеры, обращавшие в христианство черных, сталкивались с проблемой зла и добра. Его в черной вере нет в той форме, в которой она представлена в других религиях. Нет ада и рая. Есть жизнь, и есть смерть. Определенное действие вызывает противодействие. Акт ведет к реакции. Ни в вынюхивании, ни в танце дождя черные не видели, да и не могли видеть сатанизма или зла. Для них это были ритуалы, часть жизни, и они работали для них поколениями. Нет так же и религиозной иерархии, верховных жрецов или глав духовенства. Эту роль выполняют люди в каждом племени – шаманы, знахари, старшие, даже сам вождь. При этом христианство приняли вполне охотно. Христос стал как бы еще одним предком, возможно поважнее некоторых. Условно говоря, идут в христианскую церковь в воскресенье, а заодно тащат на убой барана. На всякий случай. Отсюда такая готовность верить в чудеса, и огромное количество успешных религиозных шарлатанов.
Процесс урбанизации несет с собой отмирание многих традиций. Некоторые, как лобола и инициация остаются наиболее живучими, но все труднее жить по-старому в городских условиях. Все началось опять-таки с золота. На шахты свозились черные из деревень с обещанием хорошего заработка. Вокруг шахтеров создавались легенды, рисовавшие их как мужественных, сильных, умных, веселых, короче, идеальных мужчин. Поддавшись на эти сказки, многие молодые люди уходили в города, где немало погибало на шахтах. Это влечение города осталось и по сей день. В деревне тоска. Клочок земли надо обрабатывать в поте лица, а отдача – только поесть. В городе есть деньги, как ни крути. Можно подработать, украсть, выпросить, найти, выиграть. Опять же, ночная жизнь, девчата, кабаки.