Глава 3. «Ворабель» или «воины экономического чуда»?
Я пришел работать в компанию в начале 1970-х гг. И у нас было искреннее стремление вытащить страну из нищеты, построить мощную экономику. Мы шли на работу как на бой, в котором обязательно надо победить. И радовались за каждый контракт компании как за свой личный успех. Нас не надо было особо уговаривать работать больше – мы работали по 12–14 часов, добирались домой усталые, валились спать, а рано утром вновь бежали к проходной, чтобы увидеть, как обретает реальные очертания строившееся нами очередное судно. Мы были воинами, бойцами в экономической битве за будущее страны – так нам говорили по телевизору, так нам говорило руководство компании, и мы в это верили сами. Но за все это нам пришлось платить тем, что мы фактически не видели семьи, дети выросли, видя отцов только по выходным, многие мои сверстники рано умерли, были и несчастные случаи – но время было такое… Сейчас, конечно, все иначе. Как часы пропикали 18:00 – молодые сотрудники встали и ушли, оставив тех, кто постарше, работать. Успех компании для них почти успех чужого дяди и, не успев устроиться на работу, они тут же начинают искать место получше – другую фирму. Я не могу их судить. Это наши дети, кому-то даже внуки – они не бойцы экономической войны. Время уже другое и люди приходят другие…
Про Южную Корею, их стиль работы и экономику уже сформировался ряд стереотипов, которые в чем-то верны, в чем-то упрощают, а в чем-то искажают ситуацию. То, что можно услышать чаще всего, – корейцы очень много работают, практически на износ, упорные, экономика в целом базируется на суперсовременных технологиях и динамично развивается, корейские конгломераты постоянно удивляют какими-то новинками, хотя время от времени появляются сообщения о банкротстве даже крупных компаний…
Как видится, общий подход корейцев к экономике, к самой работе сейчас находится в стадии перелома, когда существуют и старые практики, привычки, о которых наслышаны за рубежом, но активно идут перемены, которые как спускаются «сверху», путем принятия новых законов и правил, так и поднимаются «снизу» – приходя вместе с молодым поколением, которое уже совсем иначе относится к работе, чем это делали их отцы.
Летом 2012 г. внимание многих корейцев привлек лозунг политика Сон Хак Кю, заявившего о своих амбициях бороться за кресло президента на ближайших выборах. Сон до президентства не добрался, но вот его лозунг, стоит признать, был очень удачным и запал в душу многим. Звучал он как «Жизнь, в которой есть вечера!» Данное выражение означало стремление к сокращению рабочего дня и изменению общего отношения к труду, когда людям не приходится работать с раннего утра до позднего вечера если не за станком, то уж точно в интересах своей фирмы, завода или организации, жертвуя при этом временем и силами, которые могли бы быть потрачены на семью, на свои увлечения, на отдых, в конце концов.
У корейцев же часто действительно получалось, что они жили без вечеров, а жизнь проходила на рабочем месте, и дети вообще не видели отца, так как он уходил рано утром, когда они еще спали, а возвращался поздно вечером, когда детишки уже были в кроватях. Выходные же обычно проходили следующим образом: в субботу глава семейства отсыпался до полудня, наверстывая тот недосып, что накопился за неделю, и зачастую «отходя» от обязательных рабочих застолий в целях сплочения коллективного духа. С детьми же получалось пообщаться только по воскресеньям. В этой связи обещание сделать так, чтобы у людей даже в будние дни стало бы появляться время для себя и для семьи, звучало очень заманчиво.
Стоит также отметить, что в Южной Корее пятидневная рабочая неделя была введена относительно недавно – лишь в 2004 г., а до этого корейцы работали еще и по субботам – в крупных компаниях и на госслужбе обычно полдня, а на небольших фирмах полный день. Получалось, что и в субботу «папа был на работе», а в будние дни дети его вообще не видели – «воскресный папа», так их называли. Для сравнения скажем, что пятидневная рабочая неделя во Франции была введена в 1937 г., в Германии – в 1967 г., а в Японии – в 1987 г. Вот какую цену приходилось платить рядовым корейцам за «экономическое чудо на реке Ханган».