Городской воевода был не в духе.
— Что это за шапито? Враг движется со всех направлений, а вы здесь устроили парад!
— Во-первых, Милан, вы здесь больше не командуете, — сказал Мстислав и положил на стол свой знак.
— Что это?
— Знак повелителя побережья.
— Кто тебе дал эту побрякушку? Мстислав, я тебя уважаю как человека умного и храброго. Я знаю, что ты победил во многих боях, но такого знака не бывало в наших местах. Тем более, его не давали инородцам.
— Она досталась мне из рук воеводы Георгия. И где я родился — это совершенно тебя не должно беспокоить. Пока я со своими бойцами проливал кровь за вас в Луштице, под Котором и под Убли, вы тут отлеживались.
— Отлеживались? Мы все эти дни держим оборону от хорватов по всему берегу Суторины. Это, между прочим, твоя обязанность, Мстислав. При этом я послал тебе немалое подкрепление. Что ты привез назад, кроме трупов этих людей?
— Вы могли бы уже быть в Дубровнике или хотя бы вытеснить этих ненормальных из Рагусеи. Послал он мне подкрепление? От твоего подкрепления толку нет. Кончилось твое подкрепление. В общем, собирай ополчение. Я выхожу на кораблях в Превлаку. Оставшиеся здесь — под твоим началом — будут город оборонять.
— Ты с ума сошел? Мы все погибнем. Здесь что, будут вторые Убли?
— Если надо, здесь и третьи угли будут, — пошутил Мстислав. Лицо городского воеводы еще более омрачилось, — Ладно, нечего на меня дуться. На войне чрезвычайные полномочия дают тем, кто рискует. И запомни, оборону выдержишь — к тому моменту и я уже и вернусь. В городе хорошая крепость, запасов еды и пищи хватит на недели две. Все, с богом.
«Еще вчера просил убежища, сегодня уже командует» — прошептал вслед Милан. Организовать оборону было несложно. Сложно было объяснить людям, почему самая мощная армия от Превора до Ризана уплывает из их города.
Изумленные люди смотрели за тем, как армия Мстислава, обутая и одетая, в сверкающих латах и поновленных кольчугах, садилась на корабли. Слезы в глазах женщин предчувствовали беду. Старики грустно смотрели в свои окна на уплывающие корабли. Из верхнего города было забавно наблюдать за тем, как по порту бегал Милан и кричал на своих воинов. То ли «они вернуться», то ли «надо верить».
Мстислав направил корабли к Превлаке. Снова надо было отстоять этот город. Внезапно из-за мыса показались сначала мачты, а потом и паруса хорватских кораблей. «К бою!» — раздалось рядом с ухом. Моряки забегали, вооруженная пехота вытащила из ножен мечи и проверяла их остроту. Мстислав не успевал отдать команды, они исполнялись. Оба судна хорватов стояли боком к кораблям Мстислава, обнажив свои маломощные пушки. Ядра пока не долетали до которцев. Дальнобойное орудие стояло лишь на флагманском корабле (как раз захваченном у хорватов вначале войны).
Пропустив вперед две невооруженные шхуны, Мстислав приказал следовать четко за ними и начать разворачиваться. Шхуны прикрыли его корабль и взяли на себя основной удар пушечного огня. Люди с криками вываливались за борт, языки пламени гуляли по палубе. В этот момент шхуны разошлись по сторонам, закрывая своими бортами борта хорватских парусников, и бриг Мстислава оказался между ними. «Огонь по обоим бортам!» — грянуло с капитанского мостика. «Абордаж!» — почти в один голос закричали на которских кораблях. Дав еще пару залпов по хорватским морякам, вся боеспособная пехота тоже пошла на абордаж.
Удача сопутствовала Мстиславу. Роза манила своими огнями. Сумерки сгущались, высадиться на берегу было проще простого. Было еще не поздно повернуть на Превлаку и вернуться в Херцог-Нови.
Пять минут спустя три уцелевших корабля вошли в порт Розы. Воины спрыгивали с кораблей и устремлялись в город. В вечерней мгле звенел металл, слышались глухие удары сабель о щиты, пушки с кораблей били по позициям хорватских стрелков. Мстислав помнил, что в Розе скапливались раненые воины. Расположение больницы было ему приблизительно известно, и уйма ядер была направлена на нее. Велико было его разочарование, когда, проходя по захваченному городу, он зашел в больницу и увидел там лишь десяток разорванных в клочья трупов. Все раненые ушли на передовые позиции. Такого жестокого сопротивления ему еще не оказывали. Множество храбрых которских воинов полегло ни за что в этом городишке.
Наутро, оправившись от ран, войско Мстислава переплыло пролив и зашло в порт Превлаки. Корабли встали на рейд, обнажив свои пушки и полностью перекрыв проход в залив для турецкой эскадры. Как ни вглядывались смотрящие в синюю даль моря, легкая дымка скрывала всю перспективу, говорят, однако, что некоторые матросы видели мачты больших кораблей вдали и по каким-то признакам определили, что это турецкие мачты. Мстислава встретили в Превлаке даже лучше, чем в родном Новом городе. Прием был великолепен. Пир был горой, девушки танцевали и обнажались перед ним, Драганом и его сотниками, вино лилось рекою, фрукты выпадали из переполненных корзин, танцы до утра и разговоры до рассвета. Между тем город готовился к обороне. Сигналов с херцог-новского берега не поступало, это означало, что догорающие Лучицы еще сопротивляются хорватам.
Немногочисленные уцелевшие воины из Суторины с ужасом смотрели на отсвет от пожара со стороны своей родины и не решались пойти к Мстиславу, которого с недавних пор оберегали тиватские дружинники. Наконец, он сам к ним спустился.
— Мстислав, воевода ты наш, что же это? Суторина вся в огне. А мы здесь!
— Не ропщите, вы же мужчины! Врага нельзя разбить, сидя дома, — бросил он и направился к себе в шатер.
Превлака встретила врага во всеоружии. Целый день продолжался штурм, однако хорваты на этот раз были лишены поддержки с моря, а сухопутные части не отличались выучкой и характером. К концу дня Мстислав приказал поднять ворота Превлаки и выпустил кавалерию. Обогнув холм, всадники вклинились в самую гущу хорватов. Первыми из пеших частей Мстислав пустил в бой суторинцев, пообещав им после победы начать наступление на Превор. Почти все суторинское ополчение погибло, штурмуя эту высоту. Однако и остатки хорватской армии рассеянными группами отступали к Молунару.
Еще не хватило времени, чтобы подобрать погибших и вынести раненых, на ратуше Херцог-Нови показался свет — это был условный сигнал. Хорватская армия подошла к городу и начал его обстрел. Мстислав приказал выстроить все войско, которое может ходить, прыгать на одной ноге и ползать. Бойцов едва набралось на пару сотен. «Такая армия под Херцог-Нови погоду не сделает», — подумал Мстислав. Ему предстоял сложный выбор: правила южан и данные обещания, как перед Йованной, так и перед суторинцами, говорили о необходимости преследовать отступающих хорватов, переплыть Суторину в районе Игало и кратчайшей дорогой устремиться к осажденному Херцог-Нови. Еще раз он окинул свою дружину. «Тихое течение Суторины могло унести еще пару десятков из числа этого сброда». Было ясно только то, что хорваты не остановятся на достигнутом. Надо было решать, куда направить войско. Превлака более не была стратегически важным пунктом. С одной стороны, захват Херцог-Нови решал проблему не только высадки десанта с турецкой эскадры (это можно было сделать и в Молунаре), но и прорыва турков к побережью из Ризана. С другой стороны — город продержится не менее пяти дней. За это время можно было не только отлежаться, но и попробовать собрать хоть какое-то подкрепление.
— Княже, послать корабль за подкреплением в Луштицу?
— Воевода, не двинуть ли нам войска назад по морю?
— Когда ж мы вернемся в Херцог?
— Цыц, — прикрикнул на них Мстислав. Южное добродушие его исчезло, северная рассудительность все более отчетливо проявлялась в голосе, — выпущенная стрела падает там, где встречает препятствие. Человек — та же стрела. Хочешь — сдайся, хочешь — увернись, а хочешь — найди причину и уничтожь ее. Причина же у нас одна: противник наш лучше вооружен. А по сему, насколько я понимаю, пока хорваты бросили все силы на штурм Херцог-Нови, мы выиграем для герцога равнозначный приз.