Проклятый Гирем! Я почувствовала, как злость на него поднимается из глубины души. Если бы он был рядом, я, не сомневаясь ни один миг, вцепилась бы в его шею, чтобы задушить. Он клялся мне, что никогда не продаст дочь Эбрахилу и не позволит ему надеть на нее ошейник. А сам, стоило мне только уехать, потащил моих дочерей в султанат⁈
— Мерзавец! — вырвалось у меня. Руки сжимались так, как будто бы я уже держала Гирема за шею. Этого негодяя не остановила даже моя клятва, данная именем Древних Богов. Что же, вздернула подбородок, я пообещала, что достану его из-под земли и убью, если он посмеет пересечь границу Аддийского султаната вместе с Хуррой? И я исполню клятву. Я самолично без всякой жалости воткну нож прямо в его сердце. И Боги мне в этом помогут!
Но как бы мне ни хотелось прямо сейчас рвануть туда, где мои бедные девочки нуждались в моей помощи, я должна была сначала закончить то, зачем приехала сюда, в Монтийскую Епархию. Но если пару мгновений назад у меня были какие-то сомнения и раздумья о том, что нужно делать, то сейчас пропало все. Если надо, я прыгну с этой проклятой скалы. А если Веним врал, и просто разобьюсь насмерть, то останусь без погребения, вернусь в этот мир живым трупом, покараю его за обман и все равно выполню свою клятву. Клянусь всем Богам!
Рокот раздавшийся над головой, вызвал злую усмешку. Боги на моей стороне. И они помогут мне выполнить данную клятву. Они всегда так делают…
Прихватив деревянную коробочку с артефктом, найдем в тайной сокровищнице Вайдилы, я стремительно вышла из комнаты, спустилась с лестницы и вышла во двор. Аррам и четверка оставшихся воинов почти закончили оборачивать ноги лошадей шкурами и посмотрели на меня с недоумением: прошло не больше половины свечи из отведенного мне на сборы времени. Нанятые в качестве охраны амазонки еще не появились, но сейчас мне было все равно.
— Не могу больше ждать, — не обращаясь ни к кому пояснила я и легко взлетела в седло. Моя лошадь, или вернее лошадь Аррама, уже была готова к поездке по снежному насту.
— Мы отправляемся немедленно. Ты, — ткнула пальцев в одного из наемников, его лошадь все еще была не «обута», — останешься здесь и дождешься госпожу Доррину. Догоните нас по следам. Аррам, едем. Прямо сейчас.
— Но ваше величество, это небезопасно, — нахмурился он. Но увидев мой решительный взгляд, кивнул. — Хорошо, едем.
Быстро обернул шкурой, которую держал в руках в момент моего появления, ногу лошади и вскочил на нее.
— Агор, — повернулся он к тому воину, в которого я ткнула пальцем, — провиант на тебе. На две седьмицы.
Услышав имя, я вздрогнула. Надеюсь, этот старый чудак еще жив, ждет меня и поможет обхитрить Великого отца. А если нет… что же… У меня есть план даже на случай смерти. Я оскалила зубы в злой усмешке. Гирему конец, я убью его за то, что потащил моих дочерей в Аддию. Пришпорив лошадь, первая выехала с постоялого двора, через услужливо распахнутые перед нами ворота.
Я скакала, не замечая ни холодного ветра, дующего в лицо и обжигающего кожу поднятой снежной пылью, ни мороза старающегося пробраться под шубу, ни взглядов невидимых воительниц, пристально следивших за нами. Аррам следовал за мной, держась за спиной. Я слышала его дыхание и чувствовала его взгляд точно так же, как раньше чувствовала Дишлана. Если бы он был жив, то не позволил бы Гирему так подло обмануть моих дочерей. Я нисколько не сомневалась, что ночной король и король соседней страны, которому я добровольно отдала половину Южной пустоши, увез моих детей в Аддию обманом. Ни Катрила, ни Анни, ни тем более Хурра не пошли бы на такой шаг добровольно. Хурра бы просто исчезла, спряталась в тени…
— Ваше величество, — крик Аррама заставил меня натянуть поводья, — нам нужно забирать левее… Иначе мы выедем к морю слишком далеко от стены…
Послушно укоротила левый повод, заставляя лошадь скакать по дуге. Еще немного, и мы доберемся до Великого отца. Я не сразу поняла, что серое марево на горизонте вовсе не тучи, готовые рассыпаться еще одним снегопадом, а море. И чем ближе становился берег, тем сильнее было ощущение, что мы подъезжаем к краю мира, за которым царит вечная пустота…
Если море сплавилось с небом, то стена Монтийской Епархии, казалась продолжением прибрежных скал, таких высоких, что их вершины прятались в густых темных облаках.
— Приехали, — закричал Аррам, добравшись до просторного пятачка на вершине холма в сотне метров от края.
Я остановилась…
Отсюда открывался безумно красивый, дышавший опасностью и угрозой вид на море и скалы. Волны грохотали, накатываясь на камни, а в воздухе стояла холодная взвесь мелких капель. То ли дождь, то ли снег… Пахло промозглым холодом, солью и водорослями. Ветер же как будто взбесился и то и дело швырял в нас поднятую с поверхности воды влагу, замораживая и на лету и превращая в крошечные острые лезвия, которые ранили кожу на лице, вызывая зуд и жжение в микропорезах.