— Хорошо, что Ягурда остановила слияние и все эти годы ждала, когда Олира повзрослеет. Теперь она не потеряет половину себя. — Передернула плечами, представив каково было бы мне на ее месте, если бы душу Елены Анатольевны, которая была частью меня больше двадцати лет, отделили и забрали. Кем бы я стала? — Это должно быть ужасно…
Но Агор то ли тоже был слишком взволнован, чтобы заметить мой прокол, то ли это, вообще, не было тайной, но отреагировал он на мои слова совсем не так, как должен был:
— Я сомневаюсь, что это так и есть, — произнес он напряженно. — Я бы скорее сказал, что Ягурда замедлила его… И я не знаю, насколько моя ученица была собой, а насколько уже нет…
Я кивнула. Спорить и защищать Ягурду, которая не сделала лично мне ничего плохого, не стала. Агор лучше знал Олиру, ему виднее… Хотя на месте бывшей Верховной, я тоже постаралась бы воспитать юную душу так, как нужно мне. Чтобы после слияния не превратиться в безумную.
— Надеюсь, Тирох ей поможет. Иначе Великий отец может прийти в ярость из-за того, что ты не уберег его любимицу и свою будущую жену, — сердце болезненно кольнуло…
Ревность… Это была она… Отчаянная и безнадежная. Я прекрасно понимала, что уже ничего не изменить. Агор ясно дал мне понять, что он никогда и ни за что не покинет Монтийскую Епархию. А я никогда и ни за что не останусь здесь… Тем более даже это не гарантирует, что мы будем вместе.
Прикусила губу. Меня так сильно тянуло к нему, и одна ночь, проведенная вместе, расставила все по своим местам. Я поняла: Агор мой мужчина. По-настоящему мой. Тот, с которым я могла бы счастливо прожить всю жизнь, если бы нам повезло встретиться, когда мы оба были молоды и свободны.
Да, я любила Гирема. Но эта любовь была другой. Какой-то благодарственной, и скорее похожей на очень сильное уважение. Сейчас я ясно понимала эту разницу.
Я любила и Дишлана. Мои чувства были искренни и так сильны, что Гирем никогда не смог бы всерьез соперничать с моим телохранителем. Но потом я узнала, что это были эмоции, навязанные мне Великой Матерью. И хотя это по большому счету ничего не изменило: я никогда не смогу забыть теплоту наших отношений с Дшланом, и мне до сих пор больно вспоминать о его смерти, но сейчас я понимала, что настоящая, твоя собственная любовь, немного другая.
Как будто бы стрелка, измеряющая жар отношений, который были значимыми в моей жизни, постепенно двигалась от отметки холодно, до отметки горячо… А то, что было между мной и Агором было очень горячим.
Чтобы приструнить вспыхнувшую в сердце ревность, обиду и злость на маленькую Олиру, которая займет мое место, пришлось приложить максимум усилий. Я хорошо знала, как мне будет плохо, если я позволю этим негативным чувствам завладеть собой. Повторения истории с женой Дишлана мне совсем не хотелось.
Все это пронеслось в моей голове в один миг, едва стоило произнести фразу о предстоящей женитьбе Агора. Он шел впереди меня, держа на руках свою невесту. И, услышав мои слова, крупно вздрогнул… Но ничего не опроверг.
И если мгновение назад я готова была задержаться здесь подольше, чтобы продлить украденное у судьбы счастье, то сейчас мне нестерпимо захотелось уехать. И попытаться все забыть.
— Я, пожалуй, пойду к себе. — пробормотала я, останавливаясь. Агор сам позаботиться об Олире. А я буду там совершенно лишней.
В глубине души я все таки еще на что-то надеялась. Поэтому, когда он равнодушно произнес: «Хорошо», — я ощутила, как увлажнились уголки глаз от иррациональной обиды.
Наверное, поэтому, когда через две свечи, после утреннего происшествия за мной пришли, чтобы проводить в переговорную, я готова была пойти на большие уступки, чтобы как можно быстрее подписать все договора и уехать…
Агор тоже был немногословен и гораздо более сговорчив, чем вчера. Мы очень быстро пришли к согласию и подписали договора о поставках магического золота и об отношениях между нашими странами, которые я назвала бы договором полу-зависимости…
Все же хорошо, что Монтйская Епарихия несколько веков не вела дипломатических переговоров, и допустила серьезный просчет: подписанное соглашение не было полноценным вассальным договором, по которому я обязана была подчиняться сюзерену в полной мере. Мне удалось сохранить независимость практически всех государственных функций, как при заключении союзного договора.
Но в отличие от последнего, между нашими не было никаких соглашений о военной поддержке или какой-либо другой взаимопомощи. Видимо, Великий отец был настолько уверен, что клятва, данная мной именем Богов, не позволит мне хоть как-то навредить ему.