— Мог бы и предупредить заранее, что «грации» больше трехсот лет. И какая польза от знакомства с этой старушкой? — усмехнулся Форстер.
— Она бари. Из рода самого короля, — тихо ответил Винсент. — Её слова для Таливерда достаточно, чтобы он стал смотреть на тебя, как на человека своего круга. А слова Дамазо достаточно, чтобы видеть в тебе делового партнера. А моего слова — чтобы подтвердить, что мундир королевского офицера ты носил с достоинством и честью, а разжаловали тебя за сущую ерунду. На этом треугольнике и будет держаться фундамент твоей репутации.
— Не понимаю почему для южан так важно бари ты или нет? Где логика, мой друг? — спросил Форстер, отдавая бокал слуге. — Если титул и деньги наследуются только по мужской линии, то какая разница? Почему так важно принадлежать к бари?
— Чистота крови мой друг, превыше всего. Древняя кровь иной раз ценнее титула и денег. А она наследуется только по женской линии от самых первых семей населивших Баркирру. Иногда этого достаточно, чтобы открыть любую дверь.
— Хм. Ну и как мне завоевать сердце этой суровой старушки? — спросил Форстер, внимательно разглядывая Грацию Арджилли.
— Удиви её чем-нибудь. Она это любит. И, кстати, не вздумай назвать её старушкой, — Винсент принялся мягко наставлять друга, — если она сама говорит о себе, что слишком стара, то это не значит, что такое позволительно другим. Синьора Арджилли очень образована и умна. У неё столько негласной власти здесь, что если захочет, она может утопить и возвысить любого, всего-то, парой фраз. Но она очень любит играть в милую забывчивую старую синьору. И, самое главное — считай, что это третий совет, ни при ней, ни при ком другом не вздумай обсуждать Восстание Зеленых плащей! И если кто-то будет говорить об этом или спрашивать твоё мнение — нет у тебя мнения на этот счет, ты понял?
— Винс, я же не дурак. И хотя бродить с бокалом вина среди тех, кто вздернул на виселицу моего отца, сжег мой дом и оставил без средств к существованию мать и сестру, это не то, о чём я мечтал, проливая кровь за Его Величество, — сдержанно ответил Форстер, — но поверь, я давно понял, что лучшая месть этим людям — заставить их платить золотом. Так что я буду улыбаться и шаркать ножкой, как и обещал. Не надо меня поучать — я знаю, как надо себя вести.
— Я сказал, что ты не изменился — признаю, я ошибся, — усмехнулся Винсент, — никогда не забуду, как в Бурдасе ты пошел с голыми руками на льва, чтобы меня спасти… Что стало с тем Александром, которого я знал? Ты больше не творишь безумств? Держишь язык за зубами, носишь тройку и стал фермером?
Форстер посмотрел на друга, и на краткое мгновенье синие глаза его блеснули недобро, но он лишь неопределенно пожал плечами и ответил спокойно, разглядывая группу женщин, окружавших синьору Арджилли:
— Это в прошлом, Винс.
Безумства простительны свободным людям. Тем, кому нечего терять. А я теперь связан обязательствами, как цепями, — сквозь безразличие в его голосе проскользнула горечь, — и хоть я всеми фибрами моей души ненавижу собравшихся здесь сторонников метрополии, но я смогу добиться того, что мне нужно — я заставлю их меня полюбить. И в итоге — платить золотом.
Синьор Грассо посмотрел на друга, на складку, что залегла у того меж бровей и подумал — ничего у них не получится. Ненависть, что тлеет в душе этого человека, всё ещё очень сильна, а гордость и упрямство, которыми всегда обладал Форстер, не дадут ему быть гибким. Не сможет он врасти в местное общество так, чтобы это общество не заметило в нём глубоко скрытого презрения.
Ведь северяне должны знать своё место и гордость для них — непозволительная роскошь. А Форстер не из тех, кому можно спокойно указывать на это место, и ждать, что он станет приносить в зубах домашние туфли и газету.
— Послушай, Алекс, они никогда тебя не полюбят, — ответил Винсент тихо, покачав головой, — они не будут считать тебя ровней. Для них ты только дерзкий выскочка с севера. Пусть и состоятельный, но второй сорт. Поэтому запомни, и этой мой четвертый совет, главное, они должны видеть твою покорность. Ты же хочешь войти в Торговую палату? Хочешь стать поставщиком для нужд армии? Думай лишь об этом. И о том, что это возможно только через синьора Таливерда. А для этого ты должен впечатлить его дочь, зятя, жену, его любовницу, болонку его любовницы и даже кучера его любовницы. А ещё синьору Арджилли и синьора Домазо, и их болонок и кучеров. Так что достань из сундука свои манеры. Я помню, что они у тебя были… когда-то. С тебя десять танцев, пунш для дам, игра в шарады, безупречная вежливость и традиционные комплименты. А ещё — глухота и слепота к насмешкам, которые будут за твоей спиной, а они обязательно будут! Тебе и не нужна их любовь, мой друг. Тебе нужна лишь бумага. Ты сказал — всё решают деньги, и это так. Просто терпи их презрение молча и всё получится.