В общем, приезжаем в Конча-Заспу. Днем разместились. Ближе к вечеру вышли всей компанией на воздух подвигаться. Начали играть в футбол, и Володя Дидора в азарте игры малость меня травмировал. Врезал от всей души по надкостнице. Случайно, не нарочно. Но от этого не легче. В ходе отборов травмоопасные игры, конечно, нежелательны. Но уж очень подвигаться хотелось. Вот и подвигались. На ноге вздулась опухоль размером с хорошее яблоко. Что я сразу сделал — приложил ледяной компресс. Весь вечер его менял. Наутро опухоль превратилась из яблока в сливу. Хорошо, в тот день мы проходили медицинское обследование. Для меня это уже был плюс, потому что «слива» оказалась болезненной. Продолжал прикладывать, лед и когда вернулись на базу. Утром третьего дня мы побежали. Я, несмотря на травму, — с решимостью доказать: не дождетесь! Двадцать пять км по снегу — не хило. Но соревнования есть соревнования. Я, понятно, завелся. Продумал тактику, рассчитал силы. На первом круге никуда не рвался. Тем более, еще не утоптана была тропа, снег глубокий. Кружок пробежали, протоптали, а на следующем можно обходить соперников. В отрыв пошел уже на третьем, последнем круге, когда стало ясно, кто что здесь может. Вижу, народ не очень спешит к финишу, тогда и ускорился. Сколько мне лет было? «Полтинник» с хвостиком. А получилась игра в одни ворота. Со мной бегут молодые ребята, и я у них выигрываю. Как же это расстроило руководство! Спрашивают: ну кто выиграл? И тут оказывается, что почти что списанный Бершов привез второму 8 минут или 10. В общем, много. Игорю Свергуну — 12, а остальным — по полчаса и больше. Снова не удалось от меня избавиться. Так с интервалом в 17 лет я опять оказался у Эвереста. Только с тибетской стороны.
НИЧЕГО, КРОМЕ ПЕЧАЛИ…
В базовый лагерь прибыли 31 марта, в мой день рождения. Вместе с поздравлениями руководители огорошили новостью: назначаем тебя тренером. Когда отбирались, готовились, я как тренер (впрочем, и как участник тоже) их не интересовал. Теперь вдруг ветер переменился. Ну нет, коней на переправе не меняют. Я заявил, что готов выполнять любую работу как участник, но не тренер. Тогда нас с Игорем, постоянных партнеров, попытались разъединить. Поставили в разные группы — его в первую, меня — в третью. Свергун послушал-послушал разговоры про то, как сборная Украины взбежит без кислорода на Эверест, и отказался. Далеко не новичок в Гималаях, он понимал, что здесь шапкозакидательство не пройдет. Третьим в нашей команде стал 27-летний киевлянин Коля Горюнов.
Вместе с американскими альпинистами (теми, что искали следы Мэллори с Ирвином) наша команда установила лагерь ABC на высоте 6400 м. Потом занялись обработкой маршрута на Северном седле. Установили лагерь-1 на 7050 м, переночевали там, спустились на отдых. Затем второй выход с выносом грузов в промежуточные лагеря и ночевкой в лагере-2 на 7800 м, третий — акклиматизационный, с выходом на 8300 м (я тогда поднялся до 8200 м и повернул вниз, плохо себя почувствовал). Скромно, но весело отметили Пасху и Первомай. Ничто не предвещало беды. Мы были отлично акклиматизированы, прекрасно экипированы. Но Эверест не прощает самоуверенности. Как говорил Евгений Игоревич Тамм, ничего в Гималаях не получается наскоком, кроме печали…
4 мая на восхождение вышла первая группа: одесситы Владислав Терзыул, Василий Копытко и киевлянин Владимир Горбач. Через день наверх ушла вторая тройка: одесситы Вадим Леонтьев, Роман Коваль и донетчанин Сергей Ковалев. Следующими шли мы с Игорем Свергуном и Колей Горюновым. 8 мая в 4 утра Терзыул, Копытко и Горбач вышли из палатки на 8300 м к вершине. Они несли палатку, чтобы установить на высоте 8650 м и заночевать там в случае позднего возвращения, но забыли стойки к ней. Оставили палатку, ставшие бесполезными фонари — в них сели батареи, газовую горелку. Володя Горбач отстал от товарищей где-то в районе так называемой Второй ступени, ребята надолго потеряли его из виду. Наконец показался Володя, первая двойка двинулась дальше. Около 14 часов Слава Терзыул поднялся на вершину. Следом, минут через пять взошел Вася Копытко. О том, что над Эверестом поднят флаг Украины, ребята сообщили по радио в базовый лагерь. Я слышал их диалог с базой, находясь в лагере на Северном седле на 7050 м, и поздравил ребят. Володя Горбач сильно отстал от первой двойки — ему без кислорода идти точно не стоило.
На вершине долго не погуляешь — мороз, ветер. Слава с Васей спустились ниже. Передают по связи: «А, вот Горбач идет. Что делать? Он хочет идти на вершину.» Какие могут быть вопросы, если он отстал на полтора часа? Не было рядом Игоря Чаплинского, Чапы, партнера по связке, который заставил бы повернуть, как в 1996-м на Аннапурне. Тогда Горбач и Чаплинский были всего в часе-полутора от вершины. Но Чапа, видя состояние товарища и понимая, что до темноты они могут не успеть спуститься, развернул связку вниз. Обидно поворачивать, но ребята понимали, что могут создать проблемы себе и команде, и не стали рисковать. Такое решение — показатель восходительского класса. На Эвересте Горбача некому было удержать. Был в его биографии еще тревожный звонок, не ставший уроком. 1994-й год. Дхаулагири. Первая украинская гималайская экспедиция, в которой участвовали женщины. «Маленький» восьмитысячник (8167 м). Бескислородное восхождение. Снежно-ледовый маршрут без особых сложностей — мы шли по классическому пути. Первая группа: Игорь Свергун, Геннадий Лебедев, Игорь Чаплинский, — успешно сходила на гору. Следом пошла четверка — Галина Чеканова, Тамара Ена и два Володи — Горбач и Ланько. Третья группа, в которую входил и я, должна была выходить следом. Выше штурмового лагеря на 7400 м был опасный участок, он требовал предельной аккуратности. Там и случилась беда. Когда четверка Горбача спускалась с вершины, уже стемнело. Выше 7400 м ребята сказали девочкам: мы пошли в лагерь готовить чай, а вы приходите. А может, и не сказали. В общем, ушли. Непостижимо: бросили одних в темноте! Такое и на равнине для мужчин немыслимо, а уж на горе… Да встаньте друг за дружкой — один впереди, другой сзади, девчата между вами. Где опасно — натяните веревочку, подстрахуйте, придержите. Они же после восьмитысячника, на который поднялись без кислорода! Пришли ребята, пришла Тамара. А Чекановой нет и нет. Кто-то вышел посмотреть. «Галя! Галя!». Нет нигде. Очевидно, с гребня сорвалась. А внизу — ледопад с громадными трещинами. Она была в голубом с красным комбинезоне, видном за километр. Мы потом поднимались, осматривали склоны внизу — если бы она там была, обязательно увидели. Но в каждую трещину не заглянешь…