Теперь был обычный будничный день, но Джокьякарта, несмотря на ночное время, встретила нас шумом и суетой привокзальной площади, забитой бечаками и извозчиками, неутомимо предлагавшими свои услуги. Улицы, пропитавшиеся запахом дурьяна, казались сплошным ночным базаром. В отеле «Таруда», который находится совсем рядом с вокзалом, Рахмади и я обсуждаем программу предстоящего знакомства с культурной жизнью Джокьякарты. Мы решаем посетить некоторых видных деятелей культуры, потом университет «Гаджа Мада», Академию искусств, кратон султана и музей, несколько центров кустарного ремесла и археологические памятники.
Глава VIII
У МАСТЕРОВ ДЖОКЬЯКАРТЫ
Широкая прямая джалан Малиборо — главная улица города — заканчивается огромной квадратной площадью с двумя деревьями варингин в ее центре. Эти величественные деревья, обнесенные белокаменными оградами, я видел почти во всех популярных иллюстрированных книгах об Индонезии, изданных в прошлом и в настоящем веках. Деревья искусно подстрижены, и их кроны выглядят двумя массивными, почти правильными кубами.
На площадь выходят главные ворота кратона султана. С площади сворачиваем в лабиринт узеньких улочек и переулков и сразу попадаем в прошлый или даже позапрошлый век. Старинные приземистые здания, обнесенные глухими высокими кирпичными стенами. Лишь немногие постройки выделяются колоннадой и большой открытой верандой спереди. Рахмади пояснил, что это резиденции или бывшие резиденции принцев-пангеранов. Титул «пангеран» носят только близкие родственники султана.
Прохожие-индонезийцы одеты в темные саронги, яванские национальные шапочки вроде небольшой чалмы, с крисами[19] за поясом и босоногие. Такова же и официальная форма придворных султана.
Очень часто встречаются заведения каменотесов, изготовляющих намогильные обелиски. Стандартные мусульманские обелиски лежат штабелями. Нигде я не видел такого пристрастия к надгробиям, как в Джокдже (так местные жители называют Джокьякарту). Обычно индонезийцы ставят на могиле усопшего родственника только скромную дощечку.
Джокьякарта — своеобразный осколок царства Матарам, которое к моменту голландского вторжения занимало значительную часть острова Ява. Голландские колонизаторы, вооруженные первоклассным по тому времени огнестрельным оружием, легко побеждали войска яванских феодалов и захватывали одну область за другой. Наконец, остатки царства Матарам (небольшая область на Средней Яве) были разделены голландцами на два феодальных владения: сусухунат Суракарта и султанат Джокьякарта.
Один из принцев династии правителей Матарама, подстрекаемый голландцами, объявил себя султаном Джокьякарты под именем Хаменгку Бувоно I. Это произошло в 1755 г.
Чтобы окончательно ослабить феодальных правителей Явы и сделать их игрушкой в своих руках, голландцы противопоставили джокьякартской династии Хаменгку Бувоно семью феодалов Паку Алам, которая сделалась фактически независимой от султана владетельной династией. Султанат Джокьякарта стал лишь географическим термином, названием области, управляемой голландским резидентом. Призрачная власть султана распространилась только на половину города и области. Другая половина принадлежала семье Паку Алам. Точно так же сусухунану (владетелю Суракар-ты) была противопоставлена семья Мангкунегара, которая владела половиной города и области Соло.
Внешне голландцы оказывали почести феодальным правителям Явы, награждали их почетными титулами и орденами, позволяли содержать пышные дворы и собственную вооруженную гвардию, творить суд и расправу над подчиненными и вообще не ограничивали их произвол над народными массами. Однако политика пряника всегда сочеталась с политикой кнута. Голландцы раздували интриги между принцами и придворными, между султаном и сусухунаном и его ближайшими родственниками. Любой из этих монархов мог неожиданно скончаться и уступить место более покладистому претенденту. Рассказывают, что один из монархов настолько не доверял своим придворным, что опасался принимать пищу, приготовленную в кратоне. Ему привозили обед в походной кухне из голландского гарнизона.
На северной стороне площади алун-алун[20], напротив кратона, еще и сейчас высится зловеще мрачная, почерневшая от времени цитадель с подслеповатыми оконцами-бойницами. Здесь размещался голландский военный гарнизон. Пушки цитадели были направлены на кратон султана.
— Это мрачный памятник колониального ига. Сейчас решили снести его и построить здесь общественный клуб, — пояснил Рахмади, показывая мне старую крепость.
Джокьякартская область официально называется «даерах истимева» (особая область). Ее статус отличается от статуса других областей или провинций тем, что во главе «особой области» стоит не выборный губернатор, а султан Хаменгку Бувоно IX. Однако султан уже не является, как прежде, вассальным монархом. Он лишь высший чиновник, назначенный правительством, глава области, получающий государственное жалованье. Одно время султан был военным министром и министром без портфеля, а сейчас занимается вопросами туризма.
Джокьякарта была и остается городом замечательных народных умельцев. Мы зашли в старинное приземистое здание в тихом узком переулке, недалеко от кратона султана. Здесь помещается мастерская Чокросу-харто. В передней части дома в двух небольших темноватых комнатах магазин, напоминающий художественный музей. Здесь и изделия из серебра с тонкой художественной чеканкой, и батики, и ваянги, и многое другое. Позади магазина расположена мастерская, где рождаются все эти прекрасные произведения народного искусства. Здесь работает несколько десятков человек, подлинных мастеров своего дела. Чеканщики серебра работают в основном дома. Зато в мастерской можно увидеть весь сложный и длительный процесс изготовления батиков — тканей, разрисованных ручным способом. В последнее время получил распространение и фабричный, машинный способ набивки батика. Однако фабричный батик ценится в несколько раз дешевле, чем ручной. Он уступает ручному по качеству, по стойкости красок. На разрисовку ручным способом одного только куска батика, особенно если рисунок сложный, часто требуется до трех месяцев.
На джокьякартских батиках преобладают темные тона: синий и коричневый. Все краски растительные. Синий тон дает индиго. Коричневатые тона достигаются путем комбинирования красной, коричневой и желтой красок, изготовляемых из коры местных деревьев: тингги, сога и тегеран. Сперва на ткани наносится рисунок с помощью металлического штампа или трафарета. Рисунок обводится для четкости карандашом, затем по нанесенному рисунку накладывается коричневая краска. Это делается не кистью, а специальным инструментом величиной с небольшую курительную трубку. По своему устройству инструмент напоминает чайник. Работница выливает из длинного носика густую маслянистую жидкость, которая впитывается в ткань и образует нужный рисунок. Работа эта требует ювелирной точности, малейшее неосторожное движение — и рисунок может быть испорчен. Далее батик вымачивают в растворе индиго для нанесения синего цвета. Над большим чаном на раме вешают куски батика. С помощью блоков раму с батиками опускают в чан нужное число раз. Предварительно те участки поверхности батика, которые не должны быть закрашены индиго, покрывают воском. После окраски воск счищают. Таков в общих словах процесс изготовления батика.
Здесь же в мастерской вышивальщики-мужчины расшивали золотом и серебром костюмы яванских танцовщиц. Художник-подросток изготовлял ваянгов для театра марионеток. Ваянгов изображают и на тканях. В каждом индонезийском доме можно видеть коврик или скатерть с ваянгамн. Другой художник разрисовывал маски-топенги.