При решении этого вопроса и в изоляции колонизаторов сыграла роль принципиальная позиция не только социалистических, но и нейтралистских стран, определивших в свое время антиколониалистский характер решений Бандунгской конференции.
— Я уже давно работаю в «Гедонг Мердека» и был свидетелем всех этих конференций, — сказал сопровождающий нас чиновник. — Конечно, самое яркое впечатление в моей памяти оставила конференция 29 афро-азиатских стран. Конференция была очень популярна и в Индонезии, и во всем мире. Перед каждым заседанием зачитывались длинные списки приветствий из разных стран. Были приветствия и из Советского Союза. Зал конференции был украшен цветами.
Накануне открытия конференции молодежь организовала факельное шествие.
В наш разговор вмешался еще один чиновник из административного аппарата здания:
— Однако не всем по душе пришлась конференция с ее мудрыми решениями. Я имею в виду некоторых иностранных гостей. Среди западных журналистов была, наверное, добрая сотня каких-то разбитных парней и девиц, которые не были похожи на журналистов. Они шныряли по кулуарам, раздавали направо и налево пропагандистские листки и брошюры, таинственно шушукались по углам. Нам пришлось строже проверять пропуска.
Да, чиновник из «Гедонг Мердека» был прав. Дух Бандунга оказался не по вкусу кое-кому на Западе. Конференция в Бандунге закончила свою работу 24 апреля, а на следующий день, 25 апреля, в Багио на Филиппинах открылось военное совещание стран СЕАТО. Совещание было реакцией империалистов и их подручных на миролюбивую акцию стран Азии и Африки, выступивших за мирное сосуществование и дружбу между народами, против войны, агрессии и колониализма. В Багио под диктовку США было принято решение о создании «объединенного штаба» и «сухопутных сил для армии СЕАТО». Принятие подобного решения вскоре после Бандунгской конференции явилось свидетельством того, что империалистов встревожило стремление народов Азии и Африки к миру, независимости и экономическому возрождению.
В настоящее время Конституционная ассамблея, которой принадлежало здание «Гедонг Мердека», прекратила свое существование. В июле 1959 г. был издан специальный декрет о роспуске Конституционной ассамблеи. Этим же декретом был решен вопрос и о конституции Республики Индонезии, который не смогла решить ассамблея. Временная конституция 1950 г. теряла свою силу. Вновь вступала в действие первая республиканская конституция 1945 г. По конституции 1945 г. президент является одновременно главой государства и главой правительства. Компартия и другие прогрессивные организации поддержали возврат к конституции 1945 г., усматривая в усилении центральной власти возможность повести более решительную борьбу с реакционерами и остатками мятежников, усилить наступление на иностранный капитал и провести ряд мероприятий по укреплению национальной экономики.
Глава III
БАНДУНГ — ЦЕНТР СУНДАНЕЗСКОЙ КУЛЬТУРЫ
Продолжая осмотр Бандунга, едем по главной улице города — Джалан Брага. Местные жители в шутку называют Джалан Брага бандунгским Сити. Здесь сосредоточены крупные магазины, фирмы, рестораны, дом журналиста, редакции. Вот небольшой домишко, стиснутый соседними домами, со скромной вывеской. Это редакция прогрессивной газеты «Варта Бандунг» («Бандунгские известия»). Мне не раз приходилось беседовать с издателем и главным редактором газеты Сулейманом, очень энергичным живым человеком и интересным собеседником. Сулейман рассказал о своей газете следующее:
— «Варта Бандунг» — газета левонационалистического направления, представляющая интересы левых партий на Западной Яве, в отличие от другой бандунгской газеты «Пикиран ракьят»[7], связанной с правыми партиями. Взяв в руки номера обеих газет, вы легко убедитесь в том, что иностранный капитал воздействует на нашу печать. «Варта Бандунг» вынуждена печататься на низкосортной бумаге, используя старенький типографский станок, стершиеся шрифты. Газета постоянно испытывает материальные затруднения. Иностранные или местные фирмы, связанные с иностранным капиталом, неодобрительно относятся к независимой и антиимпериалистической газете и не помещают в ней свои рекламы. А ведь рекламы составляют один из основных источников дохода и существования газеты. Зато у нашего оппонента «Пикиран ракьят» целые две полосы заполнены прибыльными рекламами. Отсюда и высокое техническое качество этой газеты. Отличная бумага, много иллюстраций. О содержании я не говорю. Содержание устраивает тех, кто дает газете щедрые подачки.
Однако толпа индонезийцев — простых молодых парней в белых рубахах — перед газетной витриной свидетельствовала о популярности «Варта Бандунг».
Возле витрины сидели на корточках продавщицы бананов и вареного риса. Тянулась неизменная вереница бечаков. Один из бечаков, потеряв надежду дождаться пассажира, спал в своей коляске, прикрывшись от зноя широкополой соломенной шляпой. Булочник катил тележку, привлекая покупателей пронзительными выкриками. Разносчик, тащивший на коромысле корзинки с орешками и сладостями, давал о себе знать ударами палочки по обрубку бамбукового ствола. На тротуаре у входа в большой магазин седобородый старик, похожий на мусульманского священнослужителя — имама, разложил свой товар. Это были акварельные этюды: головка индонезийской девушки, парусник среди бушующих волн, скрытая в тени кокосовых пальм деревушка, горный пейзаж с террасами рисовых полей и окутанными облаками вершинами гор. Можно было залюбоваться яркими сочными красками этюдов, зеленью джунглей, голубизной горных вершин, багрянцем неведомых тропических цветов. Старик терпеливо поджидал покупателя. Иногда какой-нибудь европеец лениво и равнодушно торговался со стариком и брал за бесценок один-два этюда, выполненных безымянным талантливым художником.
На противоположной стороне улицы еще недавно была вывеска другой газеты — «Приангербодэ». Теперь этой реакционной голландской газеты уже нет. Она прекратила свое существование на основании принятого индонезийским правительством решения о закрытии всех голландских газет, пропагандировавших империалистическую политику.
Минуем оживленную привокзальную площадь и полотно железной дороги и попадаем в район старинных коттеджей, район-парк. Подъезжаем к одному из расположенных здесь официальных здании с фотовитринами.
— Это информационное управление провинции Западная Ява, — сказал Рукоми. — Но прежде всего я хочу рассказать вам о небольшом здании, расположенном позади. При голландском колониальном режиме там был суд. В 1930 г. в том самом здании голландские колониальные власти инсценировали судебный процесс над молодым инженером Сукарно, будущим президентом республики.
Обвиняемый был популярным деятелем национально-освободительного движения, основателем мелкобуржуазной Национальной партии Индонезии. Деятельность Сукарно вызвала ненависть колонизаторов, которые на основании сомнительных аргументов составили обвинение и приговорили его к четырем годам тюремного заключения. На процессе в Бандунге Сукарно произнес заключительную речь, которая стала политическим документом. Обвиняемый обвинил обвинителей, резко осудил колониализм и империализм.
«Не может быть единства интересов империалистов и тех, кого они угнетают, — говорил Сукарно, — не может быть общности интересов у этих двух сторон. Между двумя этими сторонами существует противоречие интересов, конфликт потребностей. Все интересы империалистов, как экономические, так и социальные, как политические, так и культурные, противоречат интересам коренного населения. Империалисты стремятся как можно дольше продлить колониальное господство, а местное население стремится как можно скорее уничтожить колониальное господство. Поэтому все порядки, установленные империалистами, противоречат интересам коренного населения»[8].