— Что вы имеете в виду, Джим?
— Пилотом вертолета, на котором генерал Стилуэлл показывал свою удаль смазливой докторше, был майор Кеннибёрг.
Уэстморленд стремительно прошелся несколько раз по кабинету. Потом подошел к Мэрфи.
— Вот что, Джим. Пусть уксусный отпрыск приводит себя в порядок, сейчас не будем заниматься его похождениями. Потом подумаем, что с ним делать. И если придумаем удачный вариант, то предложим Пентагону. Майора, который управлял вертолетом, не трогать, ему предстоит воевать. Секс-бомбу, как уже говорил, немедленно отправить. Немедленно!
— Не поднимет ли шум ее папаша, сэр? У него ведь наверняка большие связи.
— Думаю, что у нее есть покровители повыше папаши. Вот они могут потрепать нам нервы. Но все равно, чтобы завтра ее уже не было во Вьетнаме.
Отпустив полковника, генерал долго сидел над картой, разговаривал с командирами частей, после обеда побывал в штабе первой пехотной дивизии, проверяя готовность командного состава к проведению операции. Вечером отправил в Объединенный комитет начальников штабов донесение о готовности всех звеньев боевого механизма к выполнению задания по разгрому крупных сил Вьетконга.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Тревожное, напряженное ожидание серьезных боевых действий не покидало последние дни командиров всех рангов третьего сектора Тэйниньского фронта.
Беспокойство испытывал и штаб главного командования сил освобождения. Недаром в район, где размещался со своим штабом полковник Ле Хань, прибыли представители главного командования.
— По всем прямым и косвенным данным, — говорила Ле Ханю замглавкома, мягко, по-южному выговаривая слова, за которыми он улавливал беспокойство, желание вовремя разгадать ход мыслей противника, — американцы именно здесь, на вашем участке, готовятся к серьезным действиям. Так Военный совет просил меня проинформировать вас.
— Наша разведка, тесно связанная с подпольщиками, внимательно следит за всем, что происходит у противника, и каждый день приносит какие-нибудь новые доказательства, что именно здесь ожидается что-то новое. Возможно, генерал Уэстморленд нанесет удар здесь потому, что все прежние попытки были неудачными. Он и его штаб хорошо понимают, насколько важен успех именно на этом участке.
— В Военном совете есть предположение, что противник засек довольно крупное сосредоточение наших сил в районе дороги номер тринадцать. Тем более что мы занимаем здесь ряд ключевых позиций. Оставлять их в наших руках генерал Уэстморленд считает опасным для дальнейших своих планов. Меня просили также передать вам, что необходима самая тщательная боевая подготовка и такая же бдительность, чтобы не оказаться застигнутыми врасплох.
— Об этом, товарищ замглавкома, мы каждый день говорим своим бойцам и командирам.
Поздно ночью Ле Ханя разбудил дежурный:
— Товарищ полковник, из Сайгона прибыл связной со срочным донесением. Никого, кроме вас, не хочет видеть.
Полковник посмотрел на часы: без десяти три. Поспать удалось около двух часов. Совсем немного: допоздна шла работа с разведчиками и оперативниками. Привел в порядок форму, причесал разлетающиеся в стороны непокорные волосы:
— Зовите.
— Товарищ полковник, — услышал он за спиной голос и чуть не выронил банку с чаем. — Разрешите доложить..
Полковник не дал договорить связному и, повернувшись, увидел маленького озорного мальчишку в потре-
панной деревенской одежде, в спортивных кедах, кажется несколько великоватых, плетеную шляпу на голове.
— Я уж потерял надежду когда-нибудь увидеть вас, сестренка Льен. А судьба, оказывается, распоряжается по-своему. Встретил бы вас в таком наряде — ни за что не узнал. А где ваша неподъемная рация?
— Товарищ полковник, — смущенно проговорила девушка, — больше года прошло, а вы помните мое имя? — Она чувствовала, что говорит не то, что надо говорить связному, прорвавшемуся через тысячу опасностей, но ничего не могла с собой сделать, все вылетело из головы.
Полковник заметил усталость на лице девушки.
— Я должна доложить, товарищ полковник, что задание подпольного комитета партии Сайгон — Зядинь выполнила, — сказала она и в изнеможении опустилась на скамейку у стола.
— Подождите, Льен, придите в себя, отдохните немного. Сейчас приготовлю чай, сейчас… А потом доложите все по порядку.
Ле Хань налил в чашки кипяток из термоса, бросил в него щепотки чая.
— Вот, попейте чайку, придите в себя с дороги. Вижу, вам очень нелегко досталось путешествие.
Девушка маленькими глотками отхлебывала горячий чай, и Ле Хань чувствовал, как медленно отходит она, будто усталость и тревога растворяются в горячем напитке. Он испытывал необъяснимую радость оттого, что видел бывшую радистку, которую отправил накануне операции против базы Фусань в опасный путь к холмам недалеко от пагоды Пурпурных облаков и уже больше никогда не думал увидеть ее. Парни, провожавшие ее, Ъ дивизию не вернулись: может быть, они не нашли дивизию потому, что после боя она была перемещена на южный участок, к самой камбоджийской границе, где полковник Ле Хань получил новое назначение. В дни тяжелых переходов по «тропе Хо Ши Мина», в редких боевых стычках с противником, в напряженной подготовке к более серьезным испытаниям забывалась далекая встреча, но все-таки иногда память возвращалась к ней, восстанавливала детали почти мимолетного разговора.
Он вспомнил, как разведчик, которого он выделил для сопровождения радистки, надевая на плечи ранец с рацией, задал ей удивленный вопрос:
— И это ты сама тащила? Ты кирпичей наложила сюда, что ли?
— Какая же судьба забросила вас сюда, Льен? Да вы пейте, пейте. Может быть, хотите покушать? У меня есть консервы, открыть?
— Нет, товарищ полковник, есть не хочу. Устала очень. По-всякому добиралась… Сначала на машине подвезли солдаты двадцать пятой сайгонской дивизии..
— Что вы говорите?! — удивленно воскликнул Ле Хань, не дав закончить фразы. — А если бы они заподозрили вас, начали обыскивать? Они бы вас растерзали, — полковник внутренне содрогнулся от такой мысли.
— Ничего, я знаю, как с ними обращаться. Я им назначила встречу через два дня в том месте, где они меня высадили.
— Вы шутите?! Они приедут, а вас нет, начнут искать, расспрашивать местных жителей…
— А они им скажут: не дождалась, велела искать в Сайгоне.
— Ну, а если случайно встретитесь в Сайгоне?
— Не встречусь. Я туда больше не вернусь, мне уже нельзя в Сайгон. Командование направило меня радисткой на ваш участок фронта, товарищ полковник.
— Это очень хорошо. Нам очень нужна ваша специальность, мы уже просили штаб помочь нам. Да, Льен, — спросил он, — а не можете ли что-либо сказать о тех ребятах, разведчиках, которые тогда ушли вместе с вами? Как вы добрались и добрались ли до своего места?
— Без всяких приключений, товарищ полковник. А те парни сразу ушли назад, говорили, что надо быть на месте. А разве они не вернулись? Очень жаль, тогда ведь на вашем участке очень жарко было, может, угодили под бомбежку? — не скрывая беспокойства, произнесла Льен.
— Не думаю, — ответил полковник, — скорее всего присоединились к какому-нибудь другому подразделению. Ну, ладно, такие ребята не пропадут. Так что же вы принесли нам, какие вести? — спросил он, когда девушка отодвинула пустую чашку.