Американские солдаты и офицеры в отличие от солдат и офицеров наших вьетнамских союзников сражались героически. Они уничтожили тысячи вьетконговцев. Соотношение потерь 1:5 в нашу пользу показывает и мужество, и умение наших солдат. Я принял решение провести прочесывание дельты Меконга силами примерно ста тысяч человек с привлечением к этим операциям подразделений вьетнамской армии, которая в последних боях показала себя не с лучшей стороны».
Начавшееся «прочесывание» напоминало игру в кошки-мышки, в которой американская кошка все время попадала в ловушку. Когда батальоны 9-й американской и 7-й сайгонской дивизий, поддержанные танками и авиацией, начали планомерное наступление на район Кантхо, в их тылу силы освобождения снова вывели из строя сорокакилометровый участок только что восстановленной дороги, на неделю прервав связь Сайгона с базой в Митхо. Было уничтожено 16 башенных блокгаузов и 2 укрепленных поста. Но самым дерзким актом стал налет диверсионного отряда Фронта освобождения на командный пункт американцев, участвующих в «прочесывании». Бойцы диверсионного отряда, идя на риск, связались с солдатами сайгонского батальона, несущего вместе с ротой американцев охрану командного пункта, и убедили их «закрыть глаза» на час-другой, когда отряд ударит по американцам. Постоянно оскорбляемые высокомерием янки, сайгонские солдаты решили, что, оказав помощь Вьетконгу, они проучат американцев. Когда за полночь отряд патриотов вышел на исходный рубеж, охрана сделала вид, что ничего не заметила. Атака была успешной. Американская рота была разгромлена, из ее расположения исчезло более ста автоматических винтовок. Вместе с воинами Фронта освобождения ушло сорок три вооруженных солдата сайгонского батальона.
Генерал Уэстморленд, получив это сообщение, был вне себя от ярости. Он попросил президента Тхиеу принять его по неотложному делу.
— Господин президент, — нарушая весь этикет, начал генерал, едва войдя в кабинет Тхиеу, — я хочу обратить ваше внимание на крайне слабую военную дисциплину ваших подразделений, участвовавших в нашей совместной операции по прочесыванию дельты Меконга. В результате прямого сговора с Вьетконгом ваши солдаты предали нашу роту. Семьдесят шесть американских парней будут отправлены на родину в гробах. У меня нет слов, чтобы определить этот антиамериканский шаг, господин президент.
— Пройдите вот сюда, господин командующий. Вам коньяк, виски, кофе?
Тхиеу будто не замечал гнева генерала. Он действовал строго по древней традиции: что бы ни произошло, не следует выходить из себя. Ведь если произошло, пусть самое неприятное, гнев не восстановит утерянного.
Правоверный католик, президент Тхиеу уважал священные постулаты буддизма, которые предписывают сохранять спокойствие, даже если рушится под ногами земная твердь. Все предопределено небом, и человек бессилен помешать этому предопределению. Спешащий, теряющий самообладание, торопящийся человек выглядит смешным и неразумным, потому что подчиняется сиюминутному, а не вечному. Зачем торопиться и терять рассудок, когда спокойствием и трезвым умом можно легче достичь желаемого.
Рассуждая так, Тхиеу в то же время искал наилучшую форму ответа генералу.
— Так что вы выпьете, господин генерал? — снова спросил Тхиеу, будто и не слышал гневных слов генерала.
— Кофе, господин президент, но это не главная цель моего визита к вам.
— Понимаю, господин генерал. Но за чашкой кофе мы обсудим все спокойнее и, я думаю, найдем наиболее правильное решение.
«Чашка кофе» продолжалась два с лишним часа. Генерал и президент обсудили политическую и военную ситуацию в стране и действительно нашли согласованное решение.
— Спасибо, господин генерал, — горячо пожимая руку командующего, говорил Тхиеу, — именно такие меры могут оказаться самыми правильными в нынешней обстановке.
Проинформировав посла Лоджа о встрече с президентом, но ничего не сказав о принятом решении, Уэстморленд направил в Пентагон телеграмму, в которой излагал предложения, вселявшие в него большие надежды.
«Последние события в дельте Меконга показывают неэффективность действий частей наших вьетнамских союзников. Выполняя второстепенные функции в напряженной борьбе, их солдаты не чувствуют ответственности за происходящие события. Поэтому предлагаю одобрить наш план, который согласован с президентом Тхиеу, о создании на время боевых операций смешанных подразделений, в которых на одного или двух вьетнамских солдат приходился бы один американский. Это будет способствовать поднятию морального духа у союзников, повышению их военного мастерства и усилению нашего контроля за их поведением на поле боя».
Ответ, полученный из Пентагона, создал двойственное впечатление у генерала Уэстморленда. С одной стороны, Макнамара вроде одобрял его действия, а с другой — выражал плохо скрытое раздражение, требовал осуществления несвойственных командующему экспедиционным корпусом функций. Уэстморленд чувствовал, что Вашингтон недоволен сайгонской командой. «Ваши предложения о создании смешанных подразделений для ведения боевых действий представляются целесообразными, но их жизненность может быть проверена лишь в конкретных боевых условиях. Главная ваша задача состоит в том, чтобы заставить южновьетнамскую армию действовать. И не только регулярные части, но и ополчение, и национальную гвардию. Наши траты слишком велики, чтобы мы могли продолжать их без видимого результата. Убедите американское общественное мнение в том, что вьетнамцы хорошо сражаются. И еще настойчивая просьба: примите меры, все равно какие, против продажности раздутого чиновничьего аппарата».
«Видимо, Вашингтон получил донесение разведывательной службы. Надо как-нибудь поговорить с этими ребятами», — подумал генерал, но не как о первоочередном деле, а таком, которое можно обсудить в любое время. Ничего не изменится, если и не обсуждать. Главное было в том, что Вашингтон поддержал так удачно найденное решение о новых концепциях ведения войны во Вьетнаме, которые обещают дать многое, если умело их использовать.
А в Сайгоне скрытно и явно разворачивались сражения другого рода, которые не могли не повлиять на общее развитие обстановки в стране, переживающей серьезный военный и политический кризис.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Отправляясь на совещание в Гонолулу, генерал Уэстморленд испытывал некоторое беспокойство: вдруг зададут вопрос о том, почему несколько операций против Вьетконга, подготовленных с широким размахом, провалились. Особенно последняя, трагедия которой как бы бросила черную тень на все события минувшего года. Генерал даже сам себе не мог ответить на этот вопрос. В самом деле, операция под кодовым названием «Джанкшн-сити», начавшаяся в октябре наступлением на Тэйниньском фронте, в зоне дороги № 13, а затем и на других участках, была самой крупной. В ней участвовало, не считая южновьетнамских контингентов, 45 тысяч американских солдат, 800 танков и бронетранспортеров, более пятисот самолетов и вертолетов. Потери оказались слишком неравнозначны военному выигрышу.
Главнокомандующий американским экспедиционным корпусом, наделенный неограниченными полномочиями для ведения войны как против партизан Южного Вьетнама, так и воздушной войны против Северного Вьетнама, отдавал себе отчет, что не все идет так, как он рассчитывал, принимая высокое назначение, более высокое и ответственное, чем то, которое было дано его бывшему командиру, командующему американскими войсками в Корее генералу Риджуэю. Он мог достаточно убедительно объяснить, почему воздушные силы несут потери над Северным Вьетнамом. По данным разведки, противовоздушная оборона Вьетнама оснащается все более совершенными русскими ракетами. Они, вероятно, будут поступать все в большем количестве, хотя есть и нюансы, способные ослабить оборону северовьетнамцев. По глубоко засекреченным, но достоверным каналам Вашингтон получил сообщение о том, что китайское руководство намерено закрыть транспортировку вооружения из России во Вьетнам через свою территорию. Тогда у русских останется только морской путь из дальневосточных портов в Хайфон. Но Хайфон уже сейчас подвергается жестоким бомбардировкам, а в будущем их сила может возрасти. И все-таки потери слишком велики.