Петровна обставила все по-серьезному. Оно, конечно, тетки поместья расслабиться ей не давали, но все-таки дети появлялись не каждый день. Тем более, такие дети.
В составе домашнего храма Асклепия (это который медпункт) было предусмотрено специальное помещение, оснащенное по последнему слову медицинской техники (Смелков постарался). В качестве помощниц Петровна привлекла женщин с опытом: Элину, Златку, Дригису, Млечу. Апи водрузили на стол и приготовились слушать, как она станет орать. Апи молчала и смотрела на окружающих. Живот возвышался горой и всех лиц она не видела. А на тех, которые видела, было написано нетерпеливое ожидание.
Ожидание затягивалось и окружившие Апи женщины стали переглядываться. Наконец, Златка по праву старшей жены приказала:
— Чего ты тянешь? Давай уже, рожай.
Апи только что не вытянулась по стойке смирно, если бы не поза с раздвинутыми ногами. Но процесс сразу пошел. Вот только с воплями ничего не получилось. И напрасно Бобров со страхом ожидал этого за дверью, ходя взад-вперед по маленькому коридорчику. Вместо звериного крика он услышал тоже достаточно громкий и требовательный рев новорожденного. А потом вышла Златка, сбросила маску и сказала буднично:
— У нас девчонка.
А потом стали выходить остальные, кроме Петровны, и бросились поздравлять. А потом Боброва пустили внутрь. Апи все еще лежала на столе и смотрела в потолок. Она повернула голову на скрип открываемой двери и улыбнулась Боброву. Над маленьким столиком в углу, где лежал младенец, колдовала Петровна.
— Три с половиной, — сказала она с гордостью, как будто сама родила, своими собственными руками.
Личико у девчонки было красное и сморщенное, но она уже не орала, а сопела, крепко зажмурившись.
— Спасибо, Петровна, — от души сказал Бобров. — Здорово это у тебя получилось.
— Ну это в основном Апи надо благодарить, — скромно ответила Петровна. — Это ее заслуга.
— Нуда, — подтвердила Апи со стола. — Петровна, когда уже слезть можно будет?
… Ровно через месяц пришли корабли из Африки. Дело вроде было привычное, но все-таки отличающееся от обыденного возвращения тем, что после месячного отсутствия явился Смелков. Юрка похудел, загорел, обветрился, короче, стал выглядеть как настоящий морской волк. И даже ходил враскачку. А Боброву при встрече заявил, что он сухопутная крыса. Апи, смеясь, чуть дочку не выронила. Юрка отвлекся, сюсюкая, и заявил, что у него дети будут мулаты.
— Ты не торопись, — осадил его Бобров. — Может она еще за тебя не пойдет. Ты же не негр.
Юрка самоуверенно заявил:
— Да куда она денется, — но говорить дальше на эту тему отказался.
Зато за ужином, да еще и выпив вина, он дал волю красноречию, пользуясь тем, что контингент за столом собрался в основном бабский, а четыре мужика в лице Боброва, Андрея, Евстафия и Прошки смотрелись незначительно на фоне восьми баб. Надо сказать, что Смелков рассказывать умел. В его изложении даже проход через проливы выглядел захватывающим приключением. А уж переход до Эвбеи и вовсе триллером.
Но главное началось, когда корабли бросили якоря возле того самого островка, который в будущем должен был обзавестись замком. Корабли встали так, чтобы не было видно с близлежащего острова, который оказался заселен. Правда, совсем недалеко проходила оживленная морская дорога с шастающими туда-сюда военными и купеческими кораблями. Так что Вованова предосторожность выглядела по меньшей мере странно.
Пока плыли до острова, Юрка внушил Вовану мысль, что прятать клад на поверхности было бы слишком легкомысленно, потому как следы земляных работ обязательно выдадут, как их ни маскируй. Да и за две тысячи с копейками лет может что угодно произойти. Да тем же дождем вымоет. Иначе придется рыть штольню до середины острова. А вот если прятать под водой, то и следов не будет и мало кто проникнуть сможет. Не все же талантливые ныряльщики, а аквалангов в этом мире пока нет и еще долго не будет.
Вован с доводами согласился и, когда корабли встали на якорь, Юрка нацепил заранее прихваченный с собой акваланг и отправился обследовать шельф острова. С поверхности его страховала шлюпка, с которой он был связан длинным линем. Ему повезло примерно через полчаса. Юрка нашел грот, вход в который находился на трехметровой глубине. Дыра в обрыве была довольно большой и Юрка рискнул проникнуть внутрь. После пары метров горизонтального хода, тот вдруг резко пошел вверх, расширяясь, и Смелков скоро вынырнул из воды в небольшой пещере. Оценить ее габариты он не мог, потому что, взяв акваланг, традиционно забыл дома фонарь. Плыть за ним обратно в Херсонес как-то не хотелось и, выбравшись из грота, Смелков поспешил на корабль, где и пожаловался Вовану. Вован сказал: «тю» и предложил ему факел, замотав его в полиэтилен. Спички он замотал туда же.