Саму башню с глухим первым этажом строили из бетона методом скользящей опалубки. Гравия вокруг было навалом, а крупные камни молотами разбивали выделенные для этого воины. Евстафий окончательно уверился в том, что войны не миновать и гонял своих орлов в хвост и в гриву. На втором этаже Бобров предполагал установить пять пушек на морских станках, стволы которых заказал Смелкову. Кузнецы готовили запасы картечи и ядер. А далеко на границах поместья и поближе к соседям копали селитряные ямы.
Кроме того, Бобров не забывал и про свой корабль. Пару раз в неделю он обязательно наведывался на верфь и устраивал грандиозный разнос. Чтобы послушать его сходились все работники, а потом шепотом пересказывали друг другу новые выражения. Но дело двигалось, и корпус был уже готов. Бобров не собирался городить на фок-мачте четыре яруса парусов, решив ограничиться тремя и, соответственно, одной стеньгой. Грот— и бизань-мачты он по-прежнему решил делать «сухими». Вован, разглядывая чертеж парусности, очень одобрял вооружение судна баркентиной. Нравились они ему и на ходу, и по маневренности.
Вован, словно только и ждавший за углом упоминания о себе, тут же явился. Флагман едва успел пришвартоваться, как с его борта буквально посыпались все, бывшие в Африке пришельцы и бросились к встречавшему их Боброву. Хорошо еще, что Серегу отвлекла Дригиса, а то бы быть Боброву окончательно погребенным под градом вопросов. А так он быстро объяснил приплывшим, что вся информация будет только после обеда и сугубо конфиденциальной. А сейчас всем рекомендовалось не галдеть и мирно шествовать в усадьбу. Расслышавшие это члены команд и грузчики на пирсе лишний раз уверились в том, что что-то грядет.
Обеда, понятно что, не получилось. Присутствующим явно было не до еды. Пришельцы уже знали, что к чему и жаждали подробностей, а местные после потребления слухов, не знали чему верить и жаждали конкретики. Бобров не обманул надежд ни тех, ни других.
Сначала он кратко ознакомил собрание с тем, что пришельцы уже знали и успели худо-бедно переварить. Для местных полученная информация была наверно даже похуже чем обухом по голове. По крайней мере, для Андрея она явно ничего хорошего не несла. Старый вояка Евстафий держался относительно спокойно. Но чего ему стоило это спокойствие, можно было догадываться. Присутствующая здесь же чета Никитосов восприняла информацию спокойно, что могло бы стать поводом, но окружающим было не до этого.
Выждав паузу, чтобы собрание прочувствовало и оценило, Бобров перешел к последствиям. Рассказывал он это скорее для местных. Потому что последствия от закрытия портала сказывались в основном на них и в большой степени зависели от их действий. По тому, как насупился Евстафий, стало понятно, что его наконец-то окончательно проняло. Он даже не заметил, что его жена вцепилась ему в плечо и, вся побелев и до предела расширив глаза, вслушивается в речи Боброва.
А Бобров, попугав присутствующих, перешел к плюшкам. Дав для начала слово Дригисе, Бобров порадовался реакции пришедшей было в уныние публики на количество хранящихся в подвале талантов. Потом опять забрав нить разговора в свои руки, он поведал о тех ручейках и речках серебра, которые должны будут обеспечивать существование поместья. Туда входили кроме Андреевых виноградников, дяди Васиного огорода, Млечиного стада, Бобровской судоверфи, Серегиного тарного производства, Вовановой судоходной компании, Никитосовских лавок и, наконец, коммерческого банка и страховой компании, небольшое ювелирное хозяйство, деревообработка и кузница. Кроме того, никто не отменял торговлю с центральной Африкой. Объем, конечно, снизится, но уже следующие рейсовые корабли повезут туда для посадки черенки сахарного тростника, а это очень хороший задел на будущее.
Хозяйство Агафона Бобров оставил на сладкое, рассказав все в подробностях. Особенно это понравилось Андрею, которому и поручили курировать Агафона под лозунгом «инициатива имеет инициатора», чтобы тот вдруг не забыл кому обязан.
Евстафию Бобров пообещал полное перевооружение вверенного ему гарнизона с завозом немереного количества патронов. Евстафий сразу повеселел и, видно, принялся в уме подсчитывать, какое количество врагов он сможет отправить кАиду. Получалось очень уж много. Особенно, когда Бобров сказал, что поделится с ним секретом зелья, гораздого не только делать врагов клиентами Аида, но и вносить в их ряды панику, способную повергнуть в бегство даже огромное войско.