Путь сюда занял ровно тридцать три дня и Бобров уже выбился из графика, который сам для себя составил. Понятное дело, что время отнимали непредвиденные обстоятельства в виде рукотворного пожара или переноска раненого и что обратно должны дойти гораздо быстрее. Но про обратную дорогу, непременно имея ее в виду, думать, пока было рано. Сначала надо было сделать то, зачем, собственно, они сюда пришли.
Координаты «Большой Дыры» — первой кимберлитовой трубки в Африке и вообще первой — в мире, Бобров знал наизусть. Но, не надеясь на память, записал и в походном дневнике, который мужественно заставил себя вести, и на отдельной бумажке, тщательно упрятанной в потайной карман. Причем, координаты были определены, исходя из того, что они будут достоверны именно в триста тридцать четвертом году до новой эры. Для этого Бобров посредством Юрки и его возможностей прямо перед отъездом (ну или отплытием) коррумпировал в Москве одного оказавшегося не у дел астронома и тотему (за деньги, естественно) перевел координаты тысяча девятьсот девяносто седьмого года новой эры в координаты триста тридцать четвертого года до новой эры. Астроном считал, что удачно заработал, Бобров считал, что удачно вложил деньги. Теперь надо было проверить, насколько расчеты расходятся с действительностью.
После ночного бдения (солнцу Бобров, как и никогда не виданный им астроном не доверял, и все определения производил ночью), Бобров вколотил в землю заранее заготовленный колышек, привязал к нему веревку длиной метров двадцать и, пользуясь ею как радиусом, очертил здоровый круг. При этом на пути веревки оказалась трава, кусты и даже одно дерево. Все это было безжалостно срублено и скошено.
— Здесь! — сказал Бобров как можно торжественней. — Здесь будет заложен фундамент нашего благосостояния.
Из всей экспедиции его речь произвела впечатление только на Петровича, который знал что такое алмаз и почем он нынче на рынке. Для остальных же все это были просто звуки, правда, наполненные неясным им смыслом.
Но работа закипела. Многие работали по привычке, зная, что Бобров зря не скажет, многих грела мысль об обещанном богатстве. Эти тоже уповали на то, что Бобров зря не скажет. Бобров давно уже осмотрел местность и прикинул где, что и как. Поэтому разбил свою команду на более мелкие группы и каждой дал конкретное дело. Даже начавшему поправляться жертве старого льва нашлось дело — его приставили к кухне и он, слегка перекосившись и припадая на правую ногу, гордый от того, что может помочь, поддерживал огонь сразу под тремя котлами, не забывая помешивать варево.
Одна группа отправилась валить близлежащую рощу деревьев и разделывать ее на бревна и жерди. Вторая, взяв с собой двух мулов, отправилась к реке за водой, попутно восхищаясь предвидением Боброва, захватившего с собой кожаные бурдюки. Третья в темпе возвела трехногую вышку с площадкой наверху, на которую тут же влез часовой. Ну а четвертая, самая многочисленная, увлеклась земляными работами. Причем, земляные работы велись сразу в двух местах. Большая часть землекопов работала в очерченном Бобровым круге, меньшая же чуть в стороне, там, где стояла сторожевая вышка. Там предполагалось разместить защищенное жилище для тех, кто останется. Бобров успевал и туда и сюда.
Во второй половине дня стали обрисовываться контуры того, что Бобровым было задумано. Группа, занимающаяся древесиной с дружными воплями на древнегреческом: «Раз-два взяли!» тягала разделанные стволы к месту, выбранному подстройку. Они настолько вошли в азарт, что за день перетаскали чуть ли не половину рощи. Боброву пришлось отвлекаться от интересной работы землекопа и слегка притормаживать горевших энтузиазмом древорубов. Перевозчики воды или, попросту водовозы успели сделать три рейса, притащив наверно больше кубометра воды, которую слили в специально подготовленную для этой цели обмазанную глиной яму.
Закончив свой тяжкий труд, они совсем собрались было завалиться рядом, но Бобров не дал им расслабиться. Время поджимало, и водовозы отправились к землекопам. Те уже устали махать лопатами и кирками, и свежая сила прибыла очень вовремя.
… Неделя, которую отпустил себе Бобров на обустройство остающихся и на создание им фронта работ истекала. Сделано было много. Да почти все, кроме одного — не было найдено ни единого алмаза. А это означало, что Вован сделает рейс практически вхолостую, Юрка не выйдет на нужный рынок, и вообще все отодвигается примерно на три месяца. Бобров тосковал, и продолжал копаться на участке, хотя солнце уже заходило. Петрович таскал волокушу к водоему и сваливал породу в кучу, чтобы потом сразу промыть.