В столице молодой человек без связей и знакомств очутился, естественно, на самом низу общественной лестницы. Он оказался „просто рабочим“, переходящим из одной типографии в другую, чтобы тяжелым трудом добывать себе скудные средства к существованию. По собственной характеристике, в первые годы своего пребывания в Париже он жил как автомат, работавший в будние дни и отдыхавший по воскресеньям. Теперь он вращался исключительно в среде своих сотоварищей по работе. Место же дам и барышень „из общества“ заняли гризетки, мелкие артистки и проститутки. Однако постепенно улучшилось и его материальное и его общественное положение. В 1764 г. он стал уже фактором и фактически заведующим одной из крупных парижских типографий. Такого положения он достиг благодаря приобретенной им за 13 лет работы высокой квалификации, превратившей его в одного из лучших специалистов типографского дела своего времени.
Но Ретифу не было суждено мирно заниматься своей профессией. Уже в следующем году в его жизни произошел крутой перелом: из типографского рабочего он превратился в литератора. В своей автобиографии он подробно описывает начало своей литературной деятельности, непосредственные причины и поводы, побудившие его взяться за перо. Первые литературные опыты Ретифа относятся к юношеским годам, когда он сочинял в невероятном количестве любовные стихотворения, писал целые поэмы и даже пробовал свои силы в области романа. По-настоящему же он взялся за перо лишь в тридцатилетнем возрасте, в 1765 г., когда почувствовал способность написать роман не хуже печатавшихся в типографии, где он работал. Вначале его попытка потерпела фиаско, но уже в следующем году он закончил свое первое произведение „Добродетельная семья“ („La Famille vertueuse“). Благодаря своему положению фактора ему легко удалось отпечатать первый опыт своего пера.
Вырученная от продажи издания неслыханно большая для него сумма в 780 ливров вскружила голову молодому писателю. Не привыкнув долго раздумывать, он сразу же принял решение отказаться от должности фактора и заняться исключительно литературным трудом. Но и на этом новом поприще ему на первых порах пришлось очень тяжело. Его произведения, которые он неутомимо составлял одно за другим и с громадным трудом и мытарствами проводил через цензуру, не приносили в первое время сколько-нибудь приличного и регулярного дохода, так как начинающего, безвестного писателя, без всяких связей и общественного положения, постоянно обманывали как книготорговцы, так и компаньоны, с которыми он вступал в соглашения для издания своих сочинений, не говоря уже о контрафакциях, наносивших ему большой материальный ущерб. В результате, несмотря на то, что он сам принимал активное участие в печатании своих произведений, подчас даже занимаясь набором в типографии, в первое десятилетие своей литературной деятельности он жил в нужде, с трудом перебиваясь.
Перелом наступил лишь в 1775 г., после опубликования его романа „Развращенный крестьянин, или Опасности города“ („Le Paysan perverti, ou les Dangers de la ville“). Успех этого романа, на который обратили внимание, правда, не в особенно благожелательном смысле, даже в высших литературных сферах, сделал имя Ретифа известным в широких кругах читающей публики. С материальной стороны успех романа также оказал решающее влияние на судьбу доселе неизвестного писателя, обеспечив выгодный сбыт его дальнейшим сочинениям. Под знаком улучшения материального и общественного положения и проходит поэтому для Ретифа пятнадцатилетие между появлением „Развращенного крестьянина“ и революцией. Последующие опубликованные им произведения, особенно многотомное собрание новелл „Современницы“ („Les Contemporaines“), которые, по утверждению Гюльдони, были в то время „известны всему свету“, закрепили его литературный успех. В восьмидесятых годах его имя становится известным не только во Франции, но и за границей. Он приобретает горячих поклонников не только на родине, но и в других европейских странах, особенно в Германии и Швейцарии. У него завязываются связи с литературными кругами и знакомства не только в интеллигентской, но и в буржуазной и аристократической среде. Правда, он так никогда и не проник в качестве равноправного члена в высшие литературные сферы, хотя посещал некоторые литературные салоны, в том числе салон графини Богарне, будущей свойственницы Наполеона. Правда, им по большей части интересовались снисходительно-свысока, как оригинальным и эксцентричным писателем „из народа“, что особенно относится к его „друзьям“ из среды аристократии. Но все же он приобрел в этот период и подлинных, ценивших его, друзей, в том числе и среди литераторов. Из его литературных связей интересно отметить его знакомство с автором знаменитой трилогии Бомарше и его тесную дружбу, основанную на взаимной литературной симпатии, с реформатором театра, автором „Картин Парижа“ Луи-Себастьяном Мерсье. Среди его знакомых и друзей восьмидесятых годов мы встречаем также и будущих представителей и вождей левых общественных течений эпохи революции. Мы имеем в виду не только более или менее случайные знакомства (как, например, знакомство с будущим якобинцем Колло-д’Эрбуа), но, прежде всего, длительные и близкие отношения, связывавшие Ретифа с одним из основателей „Социального клуба“ Никола́ Бонневиллем и с известным участником заговора Бабёфа, автором „Манифеста равных“, Сильвеном Марешалем.