Управляя зонтом, Викторин мог таким образом производить на своих крыльях полеты в трех направлениях: вверх, вниз и горизонтально.
После ряда опытов, увенчавшихся успехом, Викторин свернул свои искусственные крылья и, весьма довольный, возвратился домой.
Радужные грезы овладели им по дороге. Его воображению представлялось, как он похитит Кристину, перенесет ее в прекрасную и недоступную местность и будет ею любим, как счастливо они заживут, пользуясь полной свободой. Эти мысли приводили его в восторг, и он твердо решил приложить все усилия, чтобы их осуществить.
Так как он жил в провинции Дофине, то его родное местечко находилось всего в пяти льё от Неприступной горы, названной так потому, что она имела вид перевернутой сахарной головы. Викторин, под предлогом охоты, вышел однажды из дома перед зарей со своими крыльями и запасом провизии на день. Как только он оказался в поле, он полетел к Неприступной горе и на рассвете достиг ее. На этой горе он нашел приятного вида площадку с маленьким ручьем, который бил из-под утеса и почти тут же пропадал в земле. Нежная травка покрывала это прелестное место. С северной стороны открывалась довольно глубокая пещера, а с южной — скалистые края горы были украшены деревцами, на которых можно было видеть тысячи птичьих гнезд. Было там и несколько диких деревьев, между прочим и каштановое. Тучи пчел гудели на южной стороне вокруг одного утеса, достаточно расщепленного, чтобы служить убежищем для этих полезных насекомых. Викторин провел весь день в этом прелестном месте и был обрадован, заметив там несколько диких коз. В полдень он обошел свои новые владения, чтобы выяснить, не скрываются ли там какие-нибудь ядовитые животные, и действительно обнаружил двух или трех змей, которых и убил. Затем он полетел на утесы, прикрывавшие пещеру, и оттуда открыл другую тенистую площадку, которая показалась ему весьма удобной для летнего отдыха благодаря своей прохладе. Он опустился там и осмотрел ее всю. Он не обнаружил никаких ядовитых пресмыкающихся, но увидел много голубей разных пород. Там было пять-шесть маленьких источников, вытекавших, по-видимому, из кратера бывшего вулкана, покрытого льдом, который слабо таял даже в самую сильную жару, потому что туда не проникали солнечные лучи, и, таким образом, кратер этот был как бы естественным ледником. Викторин выпил там воды и нашел ее превосходной.
— Вот, — сказал он себе, — где будет мой летний дворец. Здесь прекрасная Кристина сохранит нежный цвет своего лица. Другая площадка будет моим местопребыванием зимой, весной и осенью.
После того как он все обследовал, он подкрепился завтраком, который ему очень хотелось бы разделить с Кристиной. Восстановив свои силы, он взлетел на страшную высоту, поднимаясь гораздо смелее, чем он это делал раньше. Затем он стал стремительно опускаться, упражняясь в управлении остроконечным зонтом, а направляя движение вверх, брал в руки большие камни, в то время как его ноги быстро двигали подъемный рычаг. Он переходил далее на горизонтальный полет с помощью своего подбородника и продолжал все время парить на значительной высоте, чтобы его не заметили люди с земли.
Все эти опыты ему удались, правда, лишь после многократных повторений. С наступлением ночи он вернулся в отцовский дом, на что потребовалось час или полтора. Преисполненный радости по поводу своего открытия, он решил использовать все ночи для того, чтобы перенести на Неприступную гору различные вещи, как например, сельскохозяйственные орудия, одежду и белье, которое он сумел раздобыть. Он перенес туда также кур, кроликов и даже двух ягнят — барашка и овечку.
Он сделал больше. Увидев однажды во дворе замка большое количество белья, которое принадлежало Кристине и ее горничной и сушилось там после стирки (что проделывалось только раз в год), он прилетел туда ночью, собрал белье в узлы и в три полета перенес на Неприступную гору почти все, что принадлежало дочери сеньора. Наутро в замке поднялся страшный шум. Белье искали повсюду и обвиняли в краже разных лиц. Но так как невозможно было добыть какие-либо доказательства их виновности и белья не оказалось нигде, ни у торговцев соседних городов, ни на ярмарках, то никого нельзя было привлечь к ответственности.