— Видишь, неблагоразумный мальчик, от чего зависела твоя жизнь? Если бы твой ремень перетерся, что стало бы тебя поддерживать? Правда, это хороший ремень, — прибавил он, видя, как испугалась Кристина, — но вы тоже виноваты, — обратился он к ней, — раз позволили подвергнуться опасности нашему сыну, который нам дороже нас самих…
Ребенок попросил прощения у отца и особенно у нежной матери и обещал никогда больше не поступать опрометчиво. Викторин немедленно заставил его смастерить предохранительный рычаг, дав ему несколько ремней и поясов, и на следующий день, когда рычаг был готов, позволил ему подняться на крыльях. Мальчик сделал это с такой смелостью, словно был настоящей птицей.
Викторин не думал до этого учить своих детей летать на крыльях, подобных его собственным. Даже больше того, он всегда тщательно старался скрыть от них свою тайну. Но, увидев, что она все равно открыта, он понял, что у него нет иного средства создать своей семье господствующее положение среди других жителей горы, кроме как наделив членов ее исключительной способностью летать по воздуху. Он поделился поэтому этой мыслью со своей семьей, подчеркнув, насколько важно, чтобы столь ценная тайна не подверглась разглашению. Со следующего же дня он занялся обучением своей жены и дочери. Александр сам дошел до всего так основательно, что он передал ему обучение брата, оставив за собой только наблюдение за первыми уроками, чтобы предотвратить возможность несчастного случая.
Через месяц вся семья владетеля Неприступной горы уже научилась пользоваться искусственными крыльями. Софи была почти так же отважна, как ее младший брат, и часто заставляла дрожать свою мать, которая, несмотря на все обучение, решалась подниматься в воздух только рядом с мужем.
Тут-то старший сын снова внес предложение отправиться к своему деду. Александр и Софи желали его сопровождать, но Викторин и Кристина высказались против. Они объяснили, что раньше следует выяснить намерения их деда и что, во всяком случае, легче будет освободить одного из них, если его задержат, как преступника, чем всех троих. Поэтому молодой де-Б-м-т отправился один. Он полетел лунной ночью под руководством отца и в сопровождении брата и сестры. Они вчетвером опустились в известном Викторину месте, куда в ту же ночь была приведена лошадь в богатой сбруе. Эта была роща неподалеку от замка. Викторин снял крылья со старшего сына, который был одет, как молодой дворянин, и, дав ему необходимые наставления, вернулся с двумя другими детьми на Неприступную гору, мучимый сильным беспокойством. Там они нашли Кристину всю в слезах и потратили немало усилий, чтобы ее успокоить. Увы, нет на свете совершенного счастья! Счастливую супругу, спокойно проживавшую на своей горе, ничто будто не должно было тревожить. Но у нее был отец, она хотела, примирившись с ним, стать еще более счастливой и теперь приносила жертву этой заманчивой надежде.
Между тем оставшийся в роще юный де-Б-м-т сел утром на свою прекрасную лошадь и поехал прямо в замок своего деда. Когда он подъезжал к воротам, отец Кристины как раз открыл балкон, на котором обычно курил трубку. Он заметил красивого всадника и поспешил сам выйти ему навстречу. Красота, молодость, черты лица, богатство его костюма и сбруи его коня удавили и странно взволновали старика.
— Добро пожаловать, милостивый государь, — сказал он ему, — я уверен, что вы можете привезти только добрые новости.
— Во всяком случае я желаю вам всех возможных благ, — ответил молодой человек.
Старик подал ему руку и провел в лучшие апартаменты замка. Там он усадил его и спросил, чего бы он хотел на завтрак. Юношу уже раньше предупредила мать, что в столовой ее отца висят семейные портреты, и, в частности, ее собственный между портретами ее родителей. Отвечая старому сеньору, что у него хороший аппетит и подбор блюд безразличен, он искал глазами эти портреты. У него осталось время рассмотреть их, пока его дед распоряжался относительно завтрака, и в тот момент, когда старик вернулся, он со слезами на глазах смотрел на портрет Кристины.
— Что с вами, юный кавалер? — спросил сеньор.
— Ах, милостивый государь, это портрет существа, которое мне очень дорого…
— Очень дорого?..
И старик, рассматривая, в свою очередь, лицо молодого гостя, сказал, вздрогнув:
— Это моя дочь.
— Это моя мать.
— Как, кто же вы?
— Признайте же свою кровь, милостивый государь. Я старший сын Кристины де-Б-м-т, и меня уверяли, что я похож на своего деда.
— Ах, дорогой сын мой!.. Но где же моя дочь? Кто ее муж?