Итак, дорогие мои братья, те люди, которых я вижу и которые считаются цивилизованнейшими из людей, вопреки природе, вопреки своей религии, вопреки здравому смыслу, освятили неравенство — варварское, чудовищное различие между братьями.
Порождено это неравенство, прежде всего, богатством. Вы не можете иметь представление о значении этого слова. Это значит иметь больше средств существования, чем другие. Обусловливается это душевным пороком, называемым жадностью, и страхом перед нуждой, а вовсе не способностями. Обогащаются вовсе не умнейшие и не способнейшие из людей; напротив, эти как будто даже пренебрегают богатствами. Таковы люди, положившие начало неравенству, поставившие себя выше других! И так называемые государственные люди считают еще справедливым поддерживать преобладание в обществе их потомков, — преобладание, противное природе и осужденное религией! Вы презрительно улыбнулись бы или задрожали бы от негодования, если бы, как я, слышали, какие аргументы приводят люди для обоснования необходимости неравенства. Прежде всего, вы услышали бы, как богачи одобряют этот, по их мнению, прекрасный порядок, эту субординацию, при помощи которой беспрекословно выполняется все, даже самые черные работы. Они в восторге, что могут командовать равными им по разуму существами, столь услужливыми, податливыми, предупредительными, что нельзя даже сказать, что это их братья. Но разве все работы не выполняются у бобров, которые равны между собой? А разве мы, наказывая нерадивых часовых, не несем поочередно эту обязанность? Испробуйте равенство, чудовищные люди, и вы увидите, как сладки станут все работы! Они превратятся в удовольствие, тогда как сейчас они крайне для вас тягостны. Чудовищные люди, сколько вы прилагаете усилий, чтобы быть несчастными! Ты, смешной, несправедливый, глупый, гнусный щеголь, говоришь, что надо ведь кому-нибудь выполнять ту или иную грязную работу? А почему сегодня не должен выполнять ее ты?.. Разве ты забыл об интендантах и прокурорах? Первые обкрадывают тебя, вторые налагают арест на твои земли и приобретают их с публичных торгов. В один прекрасный день они превратятся в сеньоров, и если не ты, то, уже наверно, твои внуки станут низшими людьми, принужденными выполнять низменные функции, которые, будь они распределены между равными, перестали бы быть унизительными. О братья мои, почему вы не можете иметь тех же познаний, что я? Тогда, уж наверное, не было бы больше обезьян-подражателей. Лошади и ослы стали бы лягать человека, вместо того, чтобы служите ему. Быки его преследовали бы, слоны давили бы его, львы покинули бы свои леса, чтобы напасть на него в городах, весь животный мир поднялся бы против этого безумного, сумасшедшего, нелепого существа, нарушающего предписания природы и собственного разума!
В самом деле, кто не возмутится при виде человека, который обращается с другим человеком хуже, чем с нами! Это его брат, и тем не менее, он ведет себя по отношению к нему так, как если бы он был его богом и получил от природы право собственности на него. А другой, — непонятное противоречие! — другой, будучи тем же надменным и гордым животным, подчиняется этому игу. Львы, покиньте ваши леса, растерзайте наглое начальство и подлого и трусливого подчиненного!.. Часто этого последнего ставят ниже нас. Вот хотя бы в доме моей доброй хозяйки. Разве какой-нибудь несчастный раб осмелится нанести удар мне, собаке или кошке. Как с ним поступят! У других же хозяев ему пришлось бы еще хуже. Нас кормят, ласкают, правда, по капризу. И в то же время (стыдно даже писать об этом) несчастные из человеческой же породы изнемогают от нужды и перегружены работой, слишком тяжелой даже для осла или лошади.