Таковы порой были мои мысли, в то время как наш корабль пересекал спокойное февральское море, направляясь к более теплым водам, а мы приближались к необычайной точке, отмеченной на карте в одном из уголков Непала,— Эвересту. Мы изучали с Чарлзом Уайли непальский язык, но боюсь, что довольно бессистемно: играя на палубе в теннис и поглощая колоссальное количество пищи. Мне приходилось порой гадать, что правильнее: съедать возможно больше продуктов, пока они есть, или потуже затягивать пояс в качестве подготовки к будущему? Или же, наконец, вовсе его не затягивать, может быть, таков правильный ответ.
К непальской границе
Мы прибыли в Бомбей утром 28 февраля и были встречены на борту теплохода профессором Джорджем Финчем, А. Р. Лейденом, секретарем местного отделения Гималайского комитета, Безилем Гудфеллоу из Гималайского комитета и Джорджем Лоу из нашего коллектива. Лейден, наиболее любезный из всех, кого мне довелось встречать, умело провел нас через таможню. Мы ушли оттуда, однако, с тревожной мыслью: что будет, когда мы возвратимся и с нами не окажется большей части того, что было оценено Чарлзом и за что он расписался? Таможенные власти посчитают, что мы всё это продали. В отеле после ленча Финч присоединился к нам, чтобы побеседовать о кислородных аппаратах. Затем я пошел на станцию проследить за погрузкой нашего багажа в специальный вагон.
Впервые я увидел этот багаж целиком. Я стоял, наблюдая за странным ассортиментом грузов необычной формы, которые перетаскивались на спинах носильщиков, погружались и укладывались в соответствующих местах на полу вагона. Процессия казалась бесконечной. Некоторые тюки были небольшими, как, например, ящики с фотоснаряжением; некоторые — длинные и громоздкие — секции дюралюминиевой лестницы; некоторые — увесистые, квадратного сечения, как, например, ящики с кухонными принадлежностями. Были здесь вещевые мешки с личной одеждой и громоздкий круглый тюк — проклятие всех, кто пытался поднять его,— содержащий новозеландские спальные мешки. Погрузка заняла два с половиной часа; мы подсчитали, что всего было около восьми тонн снаряжения, упакованного более чем в пятистах тюках (включая личный багаж). Вагон был заперт, я положил ключ в карман и ушел, горячо надеясь, что встречу его благополучно в Лукноу.
После восхитительного утреннего купания в Юху-Бич, мы наконец погрузились в поезд, идущий в Каунпор. Чарлз Уайли и Том Стобарт остались, намереваясь лететь по делам в Калькутту и оттуда прямо в Катманду, столицу Непала.
Был жаркий день. В пути поездной двигатель вышел из строя, а когда был доставлен запасной, то он также чуть не развалился на части, пытаясь вытолкнуть состав на вершину холма.
3 марта, в 9 часов утра, нас встретил в Лукноу Е. А Гаскел, представитель фирмы «Бирма Шелл». Наш багаж как нам сообщили, должен прибыть лишь во второй половине дня, таким образом, мы были вынуждены провести ночь в Лукноу. В 2 часа 15 минут после полудня мы вернулись на станцию, чтобы проследить за перегрузкой нашего багажа в вагон узкоколейки, идущей в Раксаул. На следующий день, в тот же час, мы заняли места в поезде. Мы уехали с полной уверенностью, что вагон с нашими вещами отправился раньше нас. Вечер не принес нам живительной прохлады, так как Лукноу переживал период сильной жары. Мы стали только ещё грязнее. Ночью я допустил позорную ошибку. Около 2 часов кто-то постучал в дверь. Помню, что в моей сонной голове мелькнула мысль: «А! Наверное, контролер!» Не совсем ещё проснувшись, я встал и отпер дверь. Увы, в то же мгновение, прежде чем мы могли эту дверь закрыть, казалось, все население Индии с криком ввалилось в наш вагон. Отчаянная жестикуляция и угрозы Джорджа Лоу были тщетны. Носильщики, торговцы и ещё кто-то целыми семьями, все ехали «только до следующей станции». В эту ночь нам уже спать не пришлось.