Фланго растерянно смотрел на Макчерти. Оккупация страны, где он хоть в какой-то мере чувствовал себя "диктатором", мало его устраивала.
Но Кальти явно обрадовался:
- Это было бы великолепно! - воскликнул он. - Я полагаю, что по своим боевым качествам ваша морская пехота нисколько не уступает нашим добровольцам...
Макчерти резко оборвал его:
- Это была бы лишь крайняя мера! И вообще вы меня поняли неправильно. Мы предоставляем вам кредиты и снабжаем оружием для того, чтобы вы создали свою боеспособную армию. А вы хотите, чтобы мы еще и воевали вместо вас.
- Я прошу простить нашего военного министра, господин посол, - подобострастно и ехидно сказал Фланго: - Его слова часто опережают его мысли.
Кальти побледнел. Он очень хотел сказать Фланго:
"Зато вашим словам нечего опережать. Своих мыслей у вас не бывает...".
Хотел, но... не сказал.
- Господа! - повысил голос Фланго. - Мы сейчас разойдемся для того, чтобы принять самые экстренные меры для подавления мятежа в горах.
Затем Фланго стал перечислять всех присутствующих и их обязанности перед лицом грозной опасности. Он буравил своими пронзительными глазками каждого, кого называл:
- Газетам надо запретить всякую болтовню о мятеже. Кроме того, полиция обязана тщательно очистить наши города от всех так называемых "сторонников мира". В тюрьмах хватит места для всех, кто сочувствует дезертирам.
Танголико потупил глаза. Он хотел сказать, что тюрьмы и так переполнены, но, взглянув на сердитую физиономию Фланго, промолчал.
- Наш епископ... - торжественно начал Фланго. Задремавший было Маскарато сразу очнулся. - ... должен публично отлучить от церкви этого попа, который примкнул к мятежникам...
- Я полагал бы, господин генерал, что вам нужно не только ополчиться на своих пацифистов, но и вооружить против них мировое общественное мнение, - не глядя на Фланго, сказал Макчерти. - Вы должны сказать всему миру, что этот бунт под вывеской протеста против вооружения в вашей стране организован русскими.
- Неужели это они? - наивно изумился епископ Маскарато.
- Вам должно быть совершенно безразлично - они это или не они, - продолжал Макчерти... - Важно, чтобы весь остальной мир был уверен, что все подобные выступления здесь у вас организованы Москвой.
Издали донеслась пулеметная пальба. Фланго тревожно взглянул на окно.
Все встали...
- Что случилось?..
Фланго обернулся к начальнику полиции.
- В чем там дело, Танголико?...
Танголико сорвал трубку телефона:
- Что за стрельба? - запищал он. - Немедленно выяснить! Доложить!..
Стрельба прекратилась, все утихло, но настроение участников совещания уже упало, разговор не клеился. Телефон зазвонил лишь через двадцать минут. Танголико снял трубку:
- Начальник полиции слушает!.. Что?.. Что?!.. Да вы с ума сошли!..
Он опустил трубку, обвел всех округлившимися глазами и сказал, запинаясь:
- Орли каким-то таинственным оружием уничтожил весь свой конвой и скрылся... Доктор Штук, кажется, убит...
- Проклятье! - зарычал Макчерти и швырнул на пол еще не зажженную сигару...
* * *
В тот же день столица и ее окрестности были объявлены на военном положении. Была установлена радиотелефонная связь со всеми военными комендатурами и полицейскими управлениями периферийных городов и сел страны. На всех дорогах, ведущих к пограничной горной гряде, были расставлены военные пикеты, вооруженные пулеметами и минометами. Однако в течение всего дня и следующей ночи сведений о серебристой машине ниоткуда не поступило...
Днем Танголико примчался к Фланго.
- Ну?!.. - спросил тот, когда в дверях кабинета показалась бледная физиономия начальника полиции. - Сколько я должен ждать?..
- Я мчался, господин генерал... Я выяснял... - начал Танголико, глотая воздух.
- Поймали?.. - перебил его Фланго.
- Нет, господин генерал. Но мы, кажется, напали на его след. Из опроса постовых полицейских установлено, что машина, окрашенная алюминиевой краской, без номерного знака, прошла за город в северном направлении, но ни через одно ближайшее к столице село не проходила. Скорее всего Орли со своей сообщницей скрываются где-то вблизи столицы.
- Переверните вверх дном всю столицу и ее пригороды, а если будет надо, то и всю страну, но Орли приведите ко мне. Понятно вам это?.. - звенящим голосом сказал Фланго.
- Понятно.
- А теперь расскажите мне толком, что произошло у горы Колло, - уже спокойно сказал Фланго.
- Из всего конвоя, сопровождавшего Орли к горе Колло, спасся один лишь начальник конвоя, капитан полиции Передриго Скоппец, - начал Танголико. - Он утверждает, что полицейские были контужены какими-то лучами, исходившими из аппарата, укрепленного на крыше белой машины...
- Откуда взялась эта машина? - с удивлением спросил Фланго.
- Орли должен был передать Штуку всю свою аппаратуру, которую его сообщники доставили на этой белой машине к горе Колло.
- Сообщники?..
- Там не было никого, кроме одной девушки. Очевидно, это была дочь Кордато.
- Ах, эта?..
Фланго вспомнил красивую девушку, чью фотографию он видел в деле № 808.
- Они усадили Штука в свою машину, а затем в их аппарате зажегся какой-то свет, и полицейские мгновенно были контужены. Штук, наверное, потом был выброшен злоумышленниками из машины. Капитан Скоппец утверждает, что при нем Штук еще сидел в машине и приказывал ему и танкисту удалиться в город.
- Дурак и трус! - презрительно сказал Фланго.
- Он оказался в безвыходном положении, господин генерал.
- А танкист?
- Скоппец приказал ему держать белую машину под дулом пулемета, а сам отправился в город за помощью...
- Убежал? - угрюмо спросил Фланго.
- Он один ничего не мог сделать, господин генерал, - не совсем твердо ответил Танголико.
- Арестуйте и отдайте под суд. Так что же танкист?
- Танкетка отошла подальше от белой машины, и лучи ее не достали. Но, когда мы прибыли на место происшествия, танкист Хортис был найден обгоревшим в своей танкетке. Они как-то умудрились поджечь танкетку...
- Один безоружный каторжник и девчонка?... - с недоверием спросил Фланго.