СОВПАДЕНИЕ
Встречаются люди, не знакомы они,
Но понимают почти сходу:
Друг другу ближе самой ближайшей родни,
По фразе одной, как по коду.
Один — строгий, чопорный, как английский лорд,
А у другого — вид пижонский.
Но в детстве разгадывали один кроссворд,
Оба знают, кто такой Вронский.
И не надобно даже гадать по руке,
И делать прогнозы праздные —
Им легко говорить на одном языке,
Пусть языки у них разные.
* * *
У пальм зеленые вихры
Восточный ветер нервно треплет,
Быть может это часть игры,
Избыток нежности свирепой.
Пока не видно ранних птиц,
Зимой отложена побудка,
Набеги пенных колесниц
Штурмуют берег с силой жуткой.
И ночь не спавший человек,
По краю южному блуждает.
«Где я, а где тот белый снег,
Он только в памяти не тает».
* * *
Гоним не богом и не бесом,
А жаждой быть самим собой,
Я полем шел, дремучим лесом,
Плыл морем, бурною рекой.
В горах я продолжал исканья
И пропасти изведал страх,
Заимствовал у старцев знанья,
Над книгами ночами чах.
Зачем, казалось, силы трачу,
Что этот поиск мне дает?
Я знал, что не могу иначе,
Тот, кто не ищет, не живет!
* * *
Я ласточкой к стене прилипшей
Нехитрое гнездо крою.
Едва ли в нем, комке застывшем,
Свою я крепость сознаю.
Но правит всем инстинкт природы,
И кажется, спасет нас дом.
Жаль, что ни птицы, ни народы
Не обрели спасенья в нем.
Мы строим ласточкины гнезда,
Чтобы растить своих детей.
Но злобой раскаленный воздух
Рождает новых упырей.
Дома разрушены, разбиты,
Надежды тлеют угольки.
«Слезами ласточек облиты
Их гнезда», — бают старики.
ПЕЙЗАЖ
Так в этот был пейзаж влюблен
На озере одном,
Что снился по ночам мне он
В спокойствие своем.
Кристально чистая вода
И золотой камыш,
Стремился вновь попасть туда,
Но жизнь не повторишь.
Когда пришел на берег тот,
Увидел: он чужой.
Пожух камыш, растет осот
Над гиблою водой.
И ничего не изменить,
Реальный мир жесток,
Я постарался все забыть,
Вернувшись на восток.
Но в снах своих пейзажа вновь
Восстановил черты,
Так первая живет любовь,
Когда ей верен ты.
* * *
Жилец из 12-й квартиры
Для жизни сменил регион.
Что ж, славно, ведь мы не придиры,
Но шлем осужденье вдогон.
В ней жили еще кот и кошка,
Два близких друг другу хвоста,
И как-то случилась оплошка —
Не взял он с собою кота.
Живет тот сейчас у подъезда,
Решили судьбу за него,
И после хозяйского съезда,
Что сделать он мог? Ничего.
Земля ему вместо подушки,
В кустах он привык ночевать.
Нет кошки, любимой подружки
И некому «мяу» сказать.
* * *
Мне разлука-то спину не горбит,
Новый край мое сердце не жмет,
Что у странника есть, кроме торбы,
Да души, что беззвучно поет?
Сколько радости, сколько печали —
На каких это взвесить весах?
То, что дали, и то, что украли,
Все давно превратилось уж в прах.
Только терпкие запахи детства,
Сон младенческий, как у сурка,
Никуда не могли они деться,
Как и добрая мамы рука.
Дети, внуки — спасенье от скуки,
Да нетронутый профиль листа.
И теперь мои теплые руки
Греют тех, чья душа так чиста.