Овладевал он и теоретическими знаниями. Изучение истории Коммунистической партии помогало ему разобраться в сложных событиях мировой политики. Он ясно видит два мира. Мир социализма. Это мир, за который он будет драться. И другой мир — мир капитализма, хватающий за горло всякого, кто слаб и немощен.
Занятия в Военно-политическом училище пришли к концу. Прямо со школьной скамьи Хохряков попадает в гущу боев на реке Халхин-Гол в Монголии.
…Лето 1939 года. Палит беспощадно солнце. Нет ни деревца, ни кустика. Песчаные барханы по многу раз переходят из рук в руки. Японцы рвутся к переправе. Враг подстерегает на каждом шагу.
Ответственна роль политработника в бою. Он наравне с командиром идет в атаку и вместе с ним отвечает за успех роты, за жизнь своих бойцов.
Семен проявил в боях волевые качества советского человека, любящего свою великую Родину, несгибаемое упорство в достижении победы. Вскоре его назначили политическим инструктором полка.
…Японские самураи были разбиты.
Семен Хохряков поздней осенью возвращался с «малой войны». Ехали победители. В вагоне было шумно. Семен сидел у окна, всматривался в убегающие леса, села, родные просторы. Нахлынули воспоминания.
«Если враг не сдается, его уничтожают», — вспомнил он слова Алексея Максимовича Горького. Вот так и было.
…Японская группировка, окруженная плотным кольцом советских войск, не сдавалась. Да, самураи не просили пощады, они дрались, как смертники, и погибли все, за исключением генерала Камацубара, бежавшего с поля боя на самолете. Хорош командующий, ничего не скажешь!
«Так будет с каждым, кто поднимет на нас свою руку», — подумал Хохряков, улыбаясь солнцу, выглянувшему из-за косматых гор…
Станция Байкал. Семен вышел из вагона, чтобы купить пару омулей. Это — традиция.
На груди у Хохрякова блестит медаль «За отвагу» и орден «Полярная Звезда» — награда от имени Монгольской Народной Республики.
Семен ехал в Горький, в Военно-политическое училище имени Фрунзе.
…Суровое время выпало на долю Хохрякова, как и на долю миллионов других советских людей.
…Сентябрь 1941 года. Калининский фронт. Семен Хохряков — заместитель командира танкового батальона. Он только что приехал в свою часть. Первые встречи и впечатления были безрадостными. Третий месяц отходят наши войска на Восток… Пал Калинин, а вчера отдали Клин.
Тяжелы солдатские будни, еще тяжелее думы.
«Далеко забрели гитлеровцы. Страшную рану нанесли нашему народу», — думает Хохряков. Об этом же думают солдаты. Собрать бы наши силы воедино да ударить по захватчикам. Ударить насмерть…
А пока что кровавые бои кончаются отступлением наших войск. Фашисты рвутся к Рязани, обходя Москву с юга. Создалась угроза столице.
Хохряков сутками на ногах. Он делает все возможное для успеха подразделений в бою. Давно не брит и не стрижен, давно не менял белье. Осунулся и, кажется, постарел. Никто не скажет, что ему 25 лет. Впалые глаза горят нездоровым блеском, но он всегда на посту.
— Товарищи! — успокаивал он всюду. — Скоро отступление кончится. Подходят резервы из Сибири, с Урала.
Его слушали молча, вздыхали. «Скоро ли это будет, скоро ли?» — читалось в глазах бойцов.
— Будет и на нашей улице праздник.
Хохряков верил в победу. Его убежденность передавалась бойцам. Октябрьские и ноябрьские бои уже не были похожи на августовские и сентябрьские. Больше стало упорства, настойчивости.
И вот пришло время, когда советские армии трех фронтов — Калининского, Западного и Юго-Западного — 6 декабря на рассвете нанесли первый сокрушительный удар по врагу. Гитлеровцы были ошеломлены внезапностью контрнаступления советских войск под Москвой.
Танковый батальон Хохрякова наступал вместе со всеми.
— Пришел час расплаты, — ликовали воины, с благодарностью вспоминая слова Хохрякова.
1 мая в одном из боев под городом Велиж, на Смоленщине, Семена тяжело ранило. Он выбыл из строя. Бойцы тяжело переживали разлуку, на прощание они пожелали ему скорого выздоровления. В часть он снова вернулся в июле.