Я осторожно следила за его реакцией, тихо переворачивая страницы, делая большие паузы, отчего слова стали обращаться в нечто иное.
Заманивала саму себя в сеть.
Следующим сигналом стал завтрак в Большом Зале перед роковым вечером. Я чувствовала его взгляд каждой клеточкой тела. Словно он посылал некое пламя в мою сторону и пытался разжечь его в глубине моей души. Мне стало дурно.
На уроке он также почтительно забывал о приличиях и неотрывно смотрел на мою персону, хотя, здесь более уместно слово пялился. Помню, Мэг не на шутку перепугалась. Я же дрожала, подобно осиновому листу перед бурей.
Мой страх перед этим человеком не покидал меня. Словно знала. Словно предчувствовала. Сердце бешено колотилось о ребра, в венах буквально кипела кровь. Оглушительные удары по вискам. Даже кружилась голова.
— Останьтесь, мисс Силвер. Мне нужно поговорить с Вами, — громко говорит он, когда прозвенел колокол, оповещая о том, что урок окончен.
Надо мной нависла неминуемая опасность, которая пьянила с каждым мигом всё сильнее, утаскивая на дно в свой бренный мир…
Комментарий к Глава 4. Возвращение к реальности
Жду отзывов и предположений))
========== Глава 5. Признание ==========
Когда класс опустел, я почувствовала, как по венам разливается жгучий страх. Опустила глаза в пол, еле удерживая тяжёлую сумку с учебниками в руках.
— Проходите, — уже более тихим голосом сказал он, показывая в сторону своих покоев, дверь которых открылась под действием невербального заклинания мужчины.
Я положила вещь на свою парту, поправила юбку и быстро юркнула в тёмное помещение. Снейп наложил всевозможные чары, защищающие от прослушки и вторжения помимо воли хозяина. Сглатываю. Жмурюсь.
Снова указывает жестом на кресло, в котором я обычно сидела, когда проводила время с ним по наказу Дамблдора. Только на край мебели. Тру ладони друг о друга — они ужасно вспотели.
Некоторое время профессор Снейп молчит. Тишину нарушает тихое постукивание старинных часов и потрескивание поленьев в камине. Несколько свечей на тумбах делают обитель зельевара более светлой, ведь люстра горит совсем неярко. Потом мужчина спешно разворачивается на каблуках и садится в другое кресло — напротив меня. Неотрывно смотрит в глаза — я смогла переступить через себя и ответить ему тем же взглядом.
Снова встаёт и отходит в самый дальний угол комнаты, снимая мантию и вешая её на крючок. Будто она помешает разговору. Беззвучно вновь шагает в мою сторону и обратно. Резко останавливается и размыкает губы, но потом также быстро смыкает их.
Я следила за каждым его движением, совершенно не понимая причину такого поведия этого человека. Он никогда не вёл себя подобным образом. Никогда. Это не было свойственно его натуре.
И от этого становилось ещё страшнее. Неизвестность пугала меня.
Наконец, он глухо выдохнул и, поправив прядь чёрных волос, начал свою речь, меряя шагами комнату.
— Когда я впервые увидел Вас, то подумал, что Вы — самый обычный ребёнок на планете. Самый неприметный, обыкновенный… Но, о, как я ошибся… — мужчина сделал паузу. По его профилю скакали отсветы яркого пламени, — Ваши суждения ещё на первом курсе привлекали меня, и я сам вызвался на пост Вашего опекуна…
Когда я спросил Ваше пожелание в тот вечер, то был уверен, что девочка, вроде Вас, скажет всё, что угодно, но только не то, что сказали Вы. Признаться честно, я был удивлён.
Вы любили крассическую литературу ещё с детства. Я изучал Вас. Каждый божий день. Я знаю абсолютно всё о Вас и о Ваших желаниях…
По мере того, как Вы росли, я замечал, что Ваш характер вовсе не менялся. Лишь с каждым днём Вы становились мудрее, совершая самые яркие поступки. Вы радовались всему, что посылала Вам судьба, не роптали на Господа, хотя, Ваша жизнь была очень тяжела. Поверьте, я понимаю Вас…
Вы любили абсолютно всё на свете. Ваша душа притягивала меня всё сильнее и сильнее. Вы смело выступали против других людей, если требовалось защитить слабых. Вы самоотверженны. Это поражало меня.
Как в столь юном создании сплелись лишь доброта и нежность, спрашивал я себя? Вы потеряли родителей, жили в приюте, — прошу прощение, быть может, я причинил Вам боль этими словами, завлекая в водоворот неприятных для Вас событий, — но Вы всё равно не позволили влезть пагубным мыслям в свою чистую душу.
Вдруг он порывисто подошёл ко мне, я видела, как тяжело он дышал. Мужчина не прекращал говорить. Будто изливал душу, надеясь на то, что его не отвергнут. Я же была поражена такой откровенностью со стороны этого вечно-мрачного и очень замкнутого человека.
Сердце упорно колотилось о рёбра, предвещая нечто неимоверно страшное. Я дрожала. Словно кто-то вынес приговор. Словно Судный День. Кожей я чувствовала что-то, исходящее от этого существа. И это было не было мне знакомым.
Вжалась в спинку кресла, опустив голову.
— И, о, как Вы упорны. Учёба не давалась Вам легко, но Вы не отступали.
Вы никогда не просили у меня ничего, хотя, я бы исполнил любую Вашу прихоть… К этому я вернусь немного позже.
Ваши полёты на мётлах — отвратительны, но Вы не сдаетесь. Вы прямо шагаете тогда, когда как любой бы согнулся пополам и упал в пропасть забвения.
В Вас настолько сильный стержень, что абсолютно никто не сможет его сломить. Ваша искренность, открытость порой повергали меня в шок. Но, в тоже время, Вы говорите всегда ровно столько, сколько нужно.
Вы очень скромны и робки. Другие девушки Вашего возраста позволяют себе дерзости, замечания, отвратительные желания… А Вы… Счастливы иметь то, что имеете.
Профессор вновь отошёл от меня, развязывая галстук, который, по-видимому, начинал сдавливать шею. Он небрежно отбросил вещь и снова приблизился к моей персоне.
— Вы проявляете сострадание к тем, кто, порой, и не заслуживает этого. Вы не такая, как все. Вы — иная. Чистая.
Ваша красота умопомрачительна. Иногда мне кажется, что Вы — ангел с небес. Само совершенство. Ваш профиль просто идеален. Эти изгибы тела… Миниатюрные пальчики, которыми Вы проводите по корешкам книг в поисках нужной. Эти голубые глаза, которые сияют любовью к жизни. Именно, любовью к жизни…
Я начала задыхаться от этих слов. Желала поскорее уйти из этого места, но не могла. Словно кто-то приковал невидимыми цепями к этому чёртовому креслу. Воздух начинал накаляться, и теперь мне казалось, что я глотаю, словно рыба, выброшенная на сухой берег под палящим солнцем, вовсе не кислород, а раскаленный пар.
Мастер Зелий сделал ещё один шаг, а его взгляд переменился. Наполнился чем-то таким светлым, что мне просто-напросто захотелось кричать от внутреннего восторга. Но я, будто завороженная, продолжала молчать и слушать его обжигающие, хуже огня, слова.
— Я потерял голову вот уже несколько месяцев. Отныне я не представляю своей жизни без Вас.
Знаю, в Ваших глазах я — сумасшедший. Я не отрицаю этого. Меня даже не пугает то, что я Ваш учитель. Простая формальность. Да, разница в возрасте существенна, но разве это будет таким уж большим препятствием? Мы ведь можем быть очень счастливы! — эту фразу зельевар сказал с тихим придыханием. Он сел вновь в кресло и придвинул его ко мне вплотную.
Я не шевелилась, не в силах даже и слова произнести. «Мэган была права… Мэган была права…» — судорожно вертелось в голове. Неожиданно он осторожно взял мою руку в свою и приложил её к тому месту, где было его сердце.
— Вы чувствуете, как быстро оно бьётся? Это всё лишь потому, что Вы рядом. Только из-за Вашего присутствия я лишаюсь рассудка и мечтаю о том, чтобы Вы приняли мои чувства. — мужчина прижал мою ладонь к своей груди ещё сильнее. Я действительно ощущала этот быстрый стук даже через ткань сюртука и рубашки, — Оно полностью принадлежит Вам. Без остатка… Как и я сам, — продолжил профессор Снейп, быстро вдыхая-выдыхая. По его лбу катились мелкие-мелкие капли — пот.