Тростник!
Тревор как завороженный глядел на это чудесное зрелище. Если не случится никаких стихийных бедствий, то «Ривервинд» в этом году обещает дать замечательный урожай. Следуя за Джорджем Энтони, он повернул немного к западу, где сотни чернокожих трудились между рядами тростника под надзором долговязого тощего человека в белой широкополой шляпе. Тревор остановился подле надсмотрщика, который представился Максвеллом Тиббсом.
После того как они обменялись несколькими фразами и Тревор несколько минут понаблюдал за работой в поле, он понял, что надсмотрщик не просто прекрасно знает свое дело, но делает его честно и добросовестно. Тревор научился правильно судить о людях, об их характере и способностях и редко ошибался в своих выводах. В этом ему помогла многолетняя военная служба.
— Ищете мисс Стэнтон? — спросил Тиббс. Шейный кадык у него так и подпрыгнул. Не дожидаясь ответа, надсмотрщик указал на ряды тростника прямо перед собой: — Она с минуты на минуту выйдет с поля.
Обескураженный, Тревор промолчал. Должно быть, Тиббс ошибается: даже такая необычная женщина, как Леа Стэнтон, едва ли будет возиться в земле. Майор слегка качнулся, перенеся тяжесть тела на здоровую ногу. Наблюдая за сбором урожая, он машинально растирал ноющую ногу.
Рабы орудовали мачете, срубая высокие растения и попутно очищая стволы от листьев. За ними шли другие, на уже очищенном пространстве они связывали и грузили на телеги готовые к отправке толстые стебли. Прескотт настолько увлекся, что забыл о племяннице Стэнтона. Когда же наконец она появилась среди тростниковых зарослей, Тревор в изумлении уставился на нее.
Его внимание приковала решительная, твердая поступь девушки. Ничем не напоминала она других дам, завлекательно покачивающих бедрами при ходьбе. Остановившись, чтобы переговорить о чем-то с рабыней в ярком тюрбане, Леа сняла соломенную шляпу и обмахала ею свое лицо. Невысокое солнце яркими лучами воспламенило густую россыпь ее темных волос. У Тревора перехватило дух, но он тут же постарался взять себя в руки и не обращать внимания на соблазнительную красу.
Поглядев в направлении майора, Леа добавила еще несколько слов рабыне и зашагала к нему. Как Тревор ни старался, он не мог не дивиться необычайному цвету ее глаз, оттенкам светлой кожи и восхитительных длиной до пояса распущенных волос. Ничто не спасало от этих чар. Похоже, и на том свете она будет тревожить его душу. Внезапно Тревор вспомнил об отце и ощутил к нему сочувствие. Бедняга тоже пал жертвой женского очарования, запродав свою душу настоящей колдунье… Тревор представил и себя в такой же курительной феске с идиотской кисточкой, болтающейся на макушке, и нахмурился. Вот уж ни за что на свете он не допустит столь бесславного конца! И тут в голове у него зародились подозрения, однако он боялся дать ход нелепым мыслям. И все же… Отец сказал, что Эдвард сам передаст Тревору все необходимые сведения и свой опыт. Он утверждал, что именно мистер Стэнтон познакомит его с «Ривервинд».
Неужто старый лис предвидел, что его сын тут же падет жертвой прекрасной Леа? И Тревор нахмурился пуще прежнего. О, он прекрасно знал своего батюшку! И манера Джона Прескотта вмешиваться в чужие дела порядком злила его. До сих пор ему всегда удавалось перехитрить старика и не допускать его активного участия в собственной жизни, особенно если это касалось вопросов брака.
Перед мысленным взором Тревора прошли те несколько девушек, которых пытался подсунуть ему отец в качестве невесты, и он успокоился. Едва ли старый хитрец решится устраивать его партию с этой целеустремленной, самостоятельной леди, которая скачет верхом, руководит рабами в поле и настаивает на своих правах выполнять мужскую работу. Если у Джона Прескотта и возникали матримониальные мысли, то скорее он попытался бы сосватать сыну другую племянницу Стэнтона, Рэйчел, чьи мягкие манеры гораздо проще примирить с его горячим нравом.
Поджидая Леа, майор выпрямился в седле. Чем быстрее он сумеет войти в курс дела и узнать все о выращивании и переработке тростника, тем меньше времени ему придется провести с этой женщиной.
Леа остановилась возле Самсона и тихим, ласковым голосом заговорила с конем. Сапоги ее почти по самую щиколотку были в грязи, к воротнику рубашки пристал кусочек тростникового листа, на лице — грязные пятна. Тревор невольно улыбнулся. Возможно ли представить себе аккуратную, педантичную Рэйчел в подобном виде? Что касается Леа, то ей, кажется, вовсе до этого нет дела.
Тревор глядел, как она с удовольствием гладит нос Самсона. Животное отвечало на ласку, взмахивая хвостом и слегка толкая Леа мордой. Девушка развеселилась и поддержала эту игру. Тревор подумал, что в присутствии дамы стоило бы спешиться, но для проявления такой вежливости требовалось побольше ловкости и проворства, чем он мог себе позволить. К тому же потом опять потребуется влезать на коня, но теперь уже при ней…
Из кармана своей юбки-брюк Леа достала кусок сахара и протянула его на ладони жеребцу. Тревору вдруг самому нестерпимо захотелось сладкого и чтобы Леа вот так же подала его майору. Он поймал себя на мысли, что для него пришли тяжкие времена.
Прикрываясь рукой от солнца, Леа наконец-то взглянула на всадника. Девушка нарочно оттягивала этот момент, пытаясь успокоить не на шутку встревоженное сердце, которое прыгало в груди как мячик, то и дело падая куда-то вниз. Она не желала майору зла, но в то же время надеялась, что раненая нога не позволит ему претендовать на ее место. А теперь, глядя на него, Леа думала: либо он ловко разыгрывает из себя удальца, либо в самом деле не врал, уверяя, что в состоянии держаться на лошади, несмотря на травму. И вот он перед ней, верхом, и вид у него даже слишком уверенный.
Не в силах удержаться, Леа быстро окинула взором его белую без ворота рубаху, темные брюки и сапоги, а также неизменную трость, сейчас праздно болтающуюся в специальной петле, прикрепленной к широкому черному ремню с серебряной пряжкой. Леа на миг представилось, что это даже и не трость, а сабля, висящая па перевязи военной формы, а ее обладатель — бравый командир, и она слегка замялась. В ушах у нее вновь прозвучало предупреждение Рэйчел, но она поспешила избавиться от этого воспоминания.
— Я вижу, что была не права, май… то есть Тревор. Мне не следовало испытывать… ну, в общем, выводить для вас Самсона. Видите ли, я хочу сказать, что вы кажетесь… — Тут она окончательно смутилась и, опустив голову, пробормотала: — Надеюсь, я не задела ваше самолюбие.
— Что ж, иногда просто необходимо немного пощекотать мужское самолюбие, — отозвался Тревор, и уголки его губ немного приподнялись.
Леа снова посмотрела на него. Она надеялась в ореховых глазах прочесть недосказанное, но тут же спохватилась: какое ей дело до этого человека? Ведь ей надо, чтобы он только отказался от «Ривервинд». Словно ища поддержки, Леа повернулась к Джорджу Энтони. Тот моментально соскочил с лошади.
— Не вините Джорджа Энтони, — сказал Тревор. — Это я приказал ему взять коня, чтобы было быстрее.
В глазах Леа вспыхнул гнев. Плечи Прескотта слегка опустились, и она увидела, что майор ощутил нелепость своей просьбы. Уже не в первый раз он попадает впросак. В самом деле, что за странные предположения, будто она собирается наказывать раба?! Не понимая толком почему, Леа чувствовала, что недоверие Тревора ее уязвляет.
— Конечно, право казнить и миловать принадлежит исключительно вам, — съязвила она.
— Леа, я…
— Не стоит извиняться, сэр. — И, прихватив шляпу зубами за широкое поле, девушка собрала волосы в толстый валик на макушке.
Наконец, укрепив головной убор так, чтобы он надежно держал всю тяжелую каштановую массу, она махнула рукой, и мальчишка подвел ее лошадь. Озадаченная тем, что Тревор не отводит от нее глаз, Леа вдруг ощутила мелкую дрожь внутри.