— Можно мне присесть? Боюсь, это ночное путешествие окончательно лишило меня сил.
— Простите, я недостаточно внимателен. — Обогнув разделявший их стол, чтобы помочь Леа, он добавил: — Последние несколько дней для меня тоже были весьма неудачными, я страшно вымотался и могу забывать о правилах хорошего тона.
Леа поглядела на Трента и заметила глубокие морщины, изрезавшие его лоб. Он действительно выглядел устало. Наверное, ей не следовало беспокоить капитана, да еще в такое время суток.
— Так скажите же мне, ради Бога, что случилось. Надеюсь, с вашей сестрой все в порядке?
— С ней все в порядке, если не считать того глубокого огорчения, от которого она буквально сохнет на глазах.
— Какого огорчения? Кто ее расстроил?
— Вы, капитан Трент. Вы же приняли приглашение дядюшки к обеду? — Он нахмурился сильнее прежнего, и Леа замялась. — Но вы… и Рэйчел… — Леа тоже свела брови в одну линию и начала все сначала: — Если вы не собирались к нам приезжать, то надо было хоть прислать свои извинения.
— Но я так и поступил. Отправил записку вашему дяде.
— О… — Это был такой поворот, какого Леа и в самом деле не ожидала. От смущения глаза ее потемнели.
Капитан слегка нагнулся к девушке:
— Понимаете, я слабо разбираюсь во всех этих тонкостях… Может, мне надо было приехать самому?
— О нет, что вы, все в порядке. — И Леа заметила, что капитан присел на край стола, скрестив на груди руки. — Обычно я или Рэйчел читаем дяде его корреспонденцию, но на сей раз, должно быть, пропустили ваше письмо. Очень сожалею. Надеюсь, вы простите меня за это беспокойство, капитан Трент?
— Джастин, — поправил он.
Снова посмотрев ему в лицо, Леа ощутила облегчение оттого, что теперь он ласково улыбается ей, и тоже улыбнулась в ответ:
— Да, Джастин.
— Полагаю, что я должен вам все объяснить.
Он подошел к двери, закрыл ее и сел за стол напротив Леа. Да, это был настоящий морской волк, ему самое место в этой тесной каюте. Он полностью владел собой, так что Леа даже позавидовала. Как, должно быть, здорово быть хозяином собственной судьбы, капитаном шхуны, которая всецело повинуется твоему приказу!
— Зачастую мне приходится довольно нелегко. Погрузка вашего товара требует особого мастерства от матросов. К несчастью, один из моих людей был недостаточно осторожен. Он поскользнулся и упал прямо на верхнюю бочку. Разумеется, она покатилась и столкнула следующую, ну а дальше, как того и следовало ожидать, у обеих вышибло дно.
— И они развалились?
— Ну конечно! Теперь эта проклятая патока повсюду. Мы потеряли целых два дня, отскребая клейкую массу. Я до сих пор прилипаю к палубе, когда невнимательно ступаю по ней.
Леа едва сдержала улыбку.
— Понятно. Джесс говорил мне, что вы немного нервничаете.
— Немного нервничаю? Это слишком мягко сказано. Да я просто чудовище. Команда сторонится меня как чумы. Но, Леа, не пора ли нам перейти к причине вашего визита? Я уверен, что дело не в одной только злосчастной записке.
Ощутив в его голосе ласковую, но требовательную нотку, она тут же представила себе, как матросы бросаются выполнять приказы своего капитана.
— Если вы не возражаете, сначала я вас кое о чем спрошу. Ведь вы не против, не так ли, Джастин?
Он откинулся назад, слегка приподнимая передние ножки стула.
— Если бы я возражал, то не позволил бы вам подняться на борт.
Леа не хотела раскрывать тайну, прежде чем капитан вслух не выскажет свое отношение к сестре и не признается, что влюблен в нее. И потому она спросила:
— Каковы ваши истинные намерения по отношению к Рэйчел?
Ножки стула стукнули о деревянный пол, когда Джастин подался вперед.
— Вы решили говорить напрямик, не правда ли?
Пораженная его последним движением, Леа вцепилась пальцами в край стола. Однако она зашла слишком далеко, чтобы теперь отступать.
— Рэйчел и я очень близки. Я беспокоюсь о ее счастье и не хочу, чтобы она страдала.
— Тут я с вами заодно, Леа. Я тоже хочу видеть вашу сестру счастливой.
— Так вы любите ее? — осмелилась она на прямой вопрос, и у нее сразу же перехватило дух.
— Если вы так настаиваете, то да. Последние три года я отчаянно влюблен.
— Так почему же, скажите ради Бога, вы не признались в этом ей?! — Он лишь снова откинулся на спинку стула и плотно сжал губы в узкую линию. — Неужели вы собираетесь унести эту тайну с собой в могилу?
— Есть вещи, которых вы не понимаете, Леа. В том числе, например, деньги. Я ничего не могу дать Рэйчел, но все-таки…
Леа перехватила его взгляд:
— Можно я скажу вам откровенно?
Он гулко рассмеялся:
— Разумеется. Правда, я думал, что мы и так откровенны. Но продолжайте.
Не обратив внимания на последнее замечание, Леа сказала:
— Моя сестра глубоко любит вас, и я знаю точно, что ей наплевать на деньги. На вашем месте, капитан, я забыла бы о гордости и призналась ей, прежде чем уходить в новое плавание.
Он опять облокотился на стол и напрягся:
— Вы чего-то недоговариваете?
— Мне кажется, майор Прескотт тоже неравнодушен к Рэйчел. — Проникнувшись сочувствием к его тревоге, она быстро добавила: — Однако сама она думает только о вас.
Несколько секунд Джастин молчал, потом ответил:
— Я надеялся, прежде чем предлагать свою руку, отстроить большой дом на другом берегу реки и даже выбрал место.
— Вы говорили, что это где-то ближе к Ки-Уэст?
— Если все пойдет хорошо, то у меня скоро будет достаточно средств. — Он поднялся и зашагал взад-вперед по каюте, а потом остановился возле Леа. Она встала, капитан Трент отодвинул стул и дождался, когда девушка повернется к нему лицом, а затем сказал: — Ваша сестра заслуживает гораздо большего счастья, Леа, чем простой моряк, у которого за душой одна треклятая шхуна.
— И он сам. — Гостья тронула его щеку, покрытую жесткой щетиной — Я мало знаю вас и о вас, но иногда приходится целиком полагаться на интуицию. Моя интуиция мне говорит, что вы порядочный человек, Джастин Трент. И хотя, несомненно, вы искусный хитрец, но я уверена, что ваша любовь к Рэйчел — не притворство.
Края его усов приподнялись от улыбки:
— О, вы так разумны, леди. Наверное, у вас есть соображения и насчет того, что я должен делать дальше?
— А как же!
Глава 15
На следующий день около полудня, уже взявшись за ручку двери кабинета, Рэйчел остановилась. Наверное, что-то сорвалось в плане, задуманном сестрой. Иначе для чего дядя Эдвард зовет ее к себе так срочно? Она занервничала сильнее, чем раньше, у нее засосало под ложечкой. Благодаря Леа сегодня вечером к ним в дом наконец приедет Джастин. Конечно, сестре не следовало вмешиваться в чужие проблемы, но как она могла обвинять ее за эту преданность?
Рэйчел твердо взялась за ручку, уже готовясь решительно открыть дверь. Всего пару дней назад она не смела и мечтать о том, чтобы Джастин признался в своей любви, да к тому же еще и в намерении поговорить с дядей, как намекнула Леа. О, если это окажется сном, каким ужасным будет пробуждение!
Откуда-то донесся голос Нелли. Рэйчел очнулась, глубоко вздохнула и вошла в кабинет. Дядя Эдвард и Тревор оторвали головы от бухгалтерской книги и посмотрели на девушку. Прескотт поднялся и с улыбкой вышел из-за стола.
— Я, пожалуй, оставлю вас наедине, — сказал он. Сердце Рэйчел екнуло. Ну так и есть. Если уж Тревор ощущает необходимость удалиться, то дело серьезное.
Но Эдвард взмахнул рукой:
— Это ни к чему. То, что я хочу сказать Рэйчел, займет одно мгновение. — И он обратился к племяннице, при этом голос его звучал мягче и ласковее: — Я пригласил на обед нескольких наших соседей. Ты не позаботишься о необходимых приготовлениях?
— Сегодня? — чуть не вскрикнула Рэйчел.
— Ну да, будет шесть человек, не считая нас. — Вдруг тревожная тень мелькнула на лице Эдварда. Он обратился к Тревору: — Ведь вы мне поможете, не так ли?
— Разумеется, сэр, как вам будет угодно.
— Возьмите на себя труд развлекать бабушку, и я навеки останусь вашим должником.
Рэйчел уже не слышала, что ответил Тревор. Не может быть! Обычно ей нравились вечеринки, но сегодня обязанности хозяйки, отнимающие все свободное время, лишат ее последней, а может быть, единственной возможности поговорить с Джастином наедине.