«Так вот чего тебе хочется! — едва не сорвалось с ее уст. Сердце Леа сжалось. — И впрямь, разве разумно ждать, что он останется в «Ривервинд» и займется земледелием, если можно снова вернуться к военной карьере? Да ведь Тревор и не упоминал о женитьбе, по крайней мере о женитьбе на мне. С другой стороны, я же знаю, что он меня любит. А вдруг сделает предложение? Что же тогда — придется покинуть «Ривервинд»?!. Кажется, его приятно взволновала новая возможность выехать из имения. Господи, неужто он собирается вернуться в армию?! Это правда, что я люблю его, безумно люблю. Но покинуть «Ривервинд»… Так вот почему он до сих пор молчит о женитьбе… Но это просто невыносимо!» — Все эти мысли проносились в голове Леа, мелькая как в калейдоскопе.
— Ты что-то притихла, — произнес Тревор, отрывая ее от размышлений.
Она быстро поцеловала его в губы.
— Просто задумалась.
— Надеюсь, о хорошем?
Леа поглядела в окно.
— Солнце встает.
Тревор поднялся. В комнате было еще сумеречно. Леа глядела, как он натягивает и застегивает брюки. Ей было приятно смотреть на его движения, и она не отводила глаз. Перед мысленным взором заплясали воспоминания о ночи, проведенной в хижине надсмотрщика. Тогда она вот так же смотрела на него и находила зрелище потрясающе соблазнительным.
Тревор застегнул пояс и перевел взгляд на Леа. Боже, он так красив теперь, когда грудь его обнажена, а прядь волос падает на лоб. На щеках уже пробивалась новая щетина, и от этого он выглядел слегка неухоженным. Леа почувствовала, что краснеет, и облизнула губы.
— Еще немного посмотри на меня вот так, любимая, и я вынужден буду снова забраться в твою теплую постель.
— О нет, нет и нет.
Тревор медленно окинул ее взглядом, начиная от лица и заканчивая стопами ног, а потом — в обратном направлении. Пламя лизнуло Леа, напомнив о ее наготе, и тихий вздох слетел с губ, усиливая жар. Он разглядывал ее, позабыв решительно обо всякой пристойности, но Леа хотелось, чтобы он не отводил глаз. Его взгляд обжигал, словно прикосновение горящей свечи.
Внезапно Тревор запустил пальцы в свои волосы. Бормоча что-то себе под нос, он нагнулся, поднял ее ночную сорочку и бросил на кровать. Леа села и поскорее оделась. При звуке его усмешки она вытащила волосы из-за ворота и рассыпала их по плечам.
— Даже грубый мешок не в состоянии скрыть твое чудесное тело, Леа. Пережитая ночь должна была утолить мою жажду, но я по-прежнему весь горю.
— Ты просто сладострастное чудовище, — кольнула его девушка и спустила ноги с кровати. Рубашка при этом слегка приподнялась, обнажая икры. — И еще ты оставил в моей постели эти крошки. Ну как я стану оправдываться?
Тревор опустился на пол перед нею.
— Придумай что-нибудь. — Проведя пальцами по ее ногам, он склонил голову и прижался губами к ее колену. — Скажи спасибо, что я старательно собрал всю глазурь с твоего тела.
От этих ласковых прикосновений и звука его голоса она задрожала. Да уж, тут трудно что-либо возразить: Тревор действительно медленно и тщательно слизывал с ее кожи всю до капли липкую сладость, доводя ее до исступления. При этом воспоминании жар снова вспыхнул внутри Леа. Одновременно его рот и руки поднялись выше, и она взмолилась:
— Пожалуйста, остановись.
Озарив ее улыбкой, Тревор повиновался.
— Я запомню, на чем мы остановились. Когда вернусь, мы начнем прямо с этого места.
Он встал и, приподняв пальцем ее лицо за подбородок, одарил обжигающим поцелуем, который заставил замереть ее сердце. «Наверное, это ненормально — так любить мужчину», — подумала Леа и, когда он оторвался от нее, пожалела об этом.
— Ты скоро уезжаешь?
Тревор взял со столика пустой поднос.
— Сначала поговорю с твоим дядей, потом с Рэйчел. Теперь-то я уж думаю, что Трент отправился ко дну вместе со своей шхуной.
— Ох! — Леа вовсе не хотелось задумываться над этой проблемой сейчас, после чудесной ночи, проведенной вместе с Тревором. — Может, хоть тебе удастся уговорить ее выйти из комнаты?
— После моего возвращения, милая, нам предстоит во многом разобраться.
Серьезный голос любимого испортил ей настроение. Конечно, он имел в виду Рэйчел. Не находя подходящего ответа, Леа промолчала.
— Забираю с собой эту улику, так что Нелли тебя не сможет разоблачить, — заметил он, направляясь к выходу.
Леа не удержалась от смеха:
— Но я же ничего не сделала. Ах ты… Это же ты стащил пирожные!
Взявшись за дверную ручку, Тревор подмигнул ей через плечо:
— Это так, но ты, моя дорогая, помогла мне насладиться ими.
Он вышел, а Леа, улыбаясь, снова повалилась на постель.
Глава 24
Тревор прорубал дорогу в густых пальмовых зарослях. Вместе с Джорджем Энтони они уже который день продирались сквозь дикие джунгли. Казалось, сам сатана посадил здесь свои сады нарочно, чтобы человек, рискнувший проникнуть в эти дебри, не сумел выбраться отсюда. Прошедшие две недели сильно остудили энтузиазм майора, и он не раз пребывал в отчаянии. Когда пропали терпение и надежда отыскать нужное направление, тропинки завели их в непролазное болото.
Тревор остановился, достал платок и отер вспотевший лоб. При взгляде на собственные ноги он не удивился. Так и есть — грязь доходит почти по середины икр. Он тихо ругнулся, выдернул сапог из липкой черной жижи, поставив ногу на более менее сухую и твердую кочку, и стал вытягивать вторую. Резкий тычок в бок отвлек его от этого занятия.
Тревор обернулся к Джорджу Энтони и увидел, что прямо ему в живот направлен ствол винтовки. Круглые от ужаса черные глаза негра были устремлены вперед и вверх. Майор в тревоге проследил за его взглядом и с трудом перевел дух. Черт возьми, как же он ненавидит змей! Свернувшись кольцами на ветке лианы, всего на два фута выше его головы, смертоносная гремучая змея потряхивала своим хвостом.
Краешком глаза Тревор заметил, что Джордж Энтони медленно поднимает ружье. Затаив дыхание и ухватившись рукой за ствол винтовки, он быстро вытащил из болотной жижи вторую ногу, отскочил в сторону и одновременно метнул мачете. Змея, отреагировав на движение, бросилась на Тревора, но нож вовремя отсек ей голову.
Оба поскорее убрались подальше от этого места тем же путем, которым они попали сюда Некоторое время Джордж Энтони шел впереди, и Тревор видел, как по широким плечам его товарища то и дело пробегает дрожь.
— Спасибо тебе, — сказал майор — Я просто забыл, что иногда надо поглядывать и вверх.
— Нельзя допускать, чтобы вы погибли. Вы меня, пожалуйста, выведите из этой трясины сначала. И еще — вы слишком тяжелый, чтобы вас тащить на моей спине.
Тревор улыбнулся и сменил направление движения.
— Жаль, что мы оставили лошадей.
— Все равно им тут не пройти, — перебираясь через поваленный ствол, проворчал Джордж Энтони, потом помолчал и добавил: — Я голоден так сильно, что могу съесть даже ту змею.
Тревор поморщился, наступив на что-то твердое, должно быть камень. Хотя, впрочем, то был не камень, а какое-то диковинное животное в панцире. С радостным удивлением майор глядел, как броненосец высунул из-под своих доспехов коротенькие ножки и поспешил спрятаться в кусты.
— Скоро дойдем. Надо дотемна выбраться на сушу.
Еще через час Тревор протянул руку в сторону Джорджа Энтони, жестом призывая его остановиться.
Впереди на поляне показалась индейская деревня. Не успел он объявить о своей находке, как двое откуда ни возьмись появившихся воинов-семинолов преградили им дорогу. За спиной Тревора Джордж Энтони явно заволновался:
— Что теперь будем делать?
— Молиться, друг мой, молиться.
Леа закрыла бухгалтерскую книгу и положила в нижний ящик стола. В окно лучше бы и не глядеть — одно расстройство. Солдаты, повсюду одни солдаты. Все вокруг просто посинело от их мундиров. Вот и теперь они сопровождают шестерых рабов к пристани, чтобы встретить прибывающее судно. Обыкновенно Леа сама ездила следить за погрузкой товаров на повозки. Но теперь в «Ривервинд» все переменилось, как, впрочем, и повсюду в Манати. Сама она благодаря Тревору стала настоящей пленницей в собственном доме!