Вражеские выстрелы подметали верхнюю палубу «Тигрицы», уничтожая крупные скопления стрельцов и снося расположенные там противоабордажные турели несмотря на их бронирование, ведь противостоять двум-трем залпам или прямому попаданию ядра эти вращающиеся металлические будки все же не могли. Те, впрочем, тоже в долгу не оставались. Очереди автоматического оружия, в том числе ручных пулеметов, полосовали борта шебек, после столкновения с «Тигрицей» то ли лишившихся своих защитных барьеров, то ли просто не успевших их пока развернуть. И те из осман, кто не имел действительно надежных укрытий, жили в этом бою плохо и недолго. Какая-нибудь бочка или идущий вдоль края судна бортик их спасти не могли, да и находящиеся в трюме вряд ли могли чувствовать себя в безопасности, поскольку на столь ничтожной дистанции огонь бойцов Олега должен был пробивать не такие уж и толстые доски корпуса. Пусть пушечное ядро весило несоизмеримо больше пули, но когда на один крупный снаряд приходится несколько сотен быстро и даже относительно прицельно летящих кусочков свинца, еще вопрос, что именно нанесет больше ущерба живой силе противника. Вдобавок имелось у защитников «Тигрицы» и более экзотическое вооружение. Откуда-то с носа эрзац-крейсера то и дело летели ракеты, которые хоть и считались сигнальными, но взрывались достаточно ярко и громко, дабы оказавшиеся вблизи мест их детонации османы испытывали серьезные проблемы со зрением и слухом, вкупе с ожогами и ранами от осколков. На палубе одной из шебек ярко пылал расползающийся во все стороны костер, в центре которого плавились обломки автоматрона, не то кинутого кем-то на вражеское судно, не то самостоятельно туда перепрыгнувшего, чтобы уже там произвести свою самоликвидацию. Какой-то ухарь в накидке из шкур поверх металлической брони крепил большую мину к килю другого судна, и раз покуда смечалька не пристрелили, то значит, еще не заметили. А еще не стоило забывать про одаренных. На палубе «Тигрицы» мерцал густо покрытый рунами радужный купол, из которого то и дело вылетали разнообразные вспышки, всполохи и лучи, характерные для низшей боевой магии, а наколдованный не иначе как ящеролюдами кислотный дождик уверенно пропитывал собою пару вражеских судов, потихоньку превращая их в гнилое месиво. К сожалению, османские волшебники тоже не дремали. Вдоль пушечных портов эрзац-крейсера ползали существо, похожее на морского спрута, но состоящее из одного лишь песка. И запускаемые ими внутрь щупальца были покрыты кровью артиллеристов, пытающихся расстреливать вражеские суда. То ли элементалей то ли големов конечно пытались прикончить, однако их неорганические тела достаточно спокойно переносили множественные попадания из огнестрельного оружия и гранат, мгновенно затягивая появившиеся раны. Вдобавок среди сражающихся на виду вражеских абордажников виднелось несколько словно сотканных из дыма фигур, напоминающих крылатых львов размером по меньше мере с крупную корову. А мерцающий в центре верхней палубы барьер активно пробовали на прочность десятками самых разных чар, и некоторые из них пробивали пелену, воздвигнутую не иначе как младшим магистром. Во вспышке пророческого озарения Олег осознал, что тот просто не в состоянии переселить несколько десятков вражеских заклинателей, и держит её в гордом одиночестве… Поскольку не предусмотрел возможности присоединения к созданной им структуре кого-нибудь другого, а начертанные на палубе заблаговременно руны, служащие опорой волшебного щита, весьма капризны и кого попало просто не примут.