— Слава богу, помаленьку.
Бекбаул последним подошел к председателю. Тот сощурил глаза, хитровато усмехнулся.
— Ну как, братец, отремонтировали зимовье?
Бекбаул уставился на кончик сапога, дернул плечом.
— Нет. Дел еще по горло…
— Ойбай-ау, да вас же там десять мужиков, здоровых, как бугаи! Не понимаю, чего возитесь…
Баскарма с восхищением оглядел с ног до головы Бекбаула. Подумал: "Грудь — что ворота, шея как у быка, руки — кувалды… Таким, как он, гору своротить ничего не стоит. А мы все не можем использовать их природную силу".
В это время вперед вышел Таутан.
— Оу, товарищи, чего стоим? Пошли в контору. Поговорить надо…
И сам первым направился к двери. Главбух допустил явную неучтивость. И все это сразу заметили. Разве можно в таких случаях опережать председателя? Кое-кто косо посмотрел вслед…
Сейтназар сел на свое место, достал из кармана кисет с махоркой, оторвал клочок газеты, свернул "козью ножку". Люди раздвигали стулья, рассаживались. И опять баскарма пристально посмотрел на Бекбаула, прислонившегося к стене. Среди собравшихся он был самым рослым и здоровым. И внешность вполне соответствовала могучему телу. Черные брови срослись на переносице, между ними легла глубокая прямая складка, отчего лицо приобретало мужественное, суровое выражение. Большие, чуть сероватые глаза, крупный нос с широкими ноздрями, маленький, плотно сжатый рот очень шли к его ладной, крепкой фигуре. Однако джигит был хмур, подавлен. Небрит. Видно, потерял желание за собой следить. Очень не повезло ему. Прошлым летом неожиданно умерла совсем еще молодая жена. Зря говорят казахи: "Баба умерла — все равно что рукоять камчи сломалась". Просто так, для утешения, для красного словца сказано. На самом же деле жалко смотреть на парня. Сы на старика Альмухана баскарма, считай, каждый божий день видит. Таким подавленным, грустным он никогда не был. Конечно, здоровому джигиту без горячей женской ласки никак нельзя. Нужно иметь в виду, пожалуй…
Так думал Сейтназар. А он в душе считал себя знатоком людей. Кроме того, был добр по натуре и искренне сочувствовал горю джигита.
Но сегодня Бекбаул интересовал его и по другой причине.
Попыхивая самокруткой, невольно подражая какому-то высокому начальству, баскарма походил взад-вперед вокруг стола. Потом бросил окурок к ногам, придавил каблуком.
— Ну, товарищи, дела вот какие… — Он устремил взгляд куда-то вдаль, подождал, чтобы все успокоились. И опять всем стало ясно: явно подражает кому-то председатель. — Нынешней весной, согласно постановлению партии и правительства, начинается строительство канала от Тюмен-арыка. Это будет грандиозное дело, невиданное и неслыханное в этом краю. Вода Сырдарьи придет к нам в степь и превратит пустыню в цветущий гулистан. Вот так-то, товарищи! Сами знаете, с водой у нас беда. Будет вода — будет все. Правда, наш колхоз рис не сеет. У нас плодово-ягодное хозяйство. Овощи и фрукты, выращенные дехканами аула Байсун, славятся… ну, о Москве не будем говорить… даже на базарах далекой Алма-Аты. Верно говорю? А дыням, арбузам, яблоням, урюку вода нужна? Нужна, спору нет. Следовательно, по решению районного комитета партии мы должны выделить на строительства канала сто человек…
Все разом загудели, заерзали. Значит, канал строить будут?.. Ну, что ж… Дело нужное. Колхозники оживились. Дехкане испокон веков знают цену воде. Однако послышались и голоса сомнения.
— Что за канал? Разве сил хватит?
— Сто джигитов на канал отправим, а колхоз как?
— Когда начало строительства? Зимой какая стройка?
Сейтназар замахал обеими руками, призывая к тишине.
— Апырмай, ну чего расшумелись? Слова сказать не дадут, горлопаны! Никто сейчас вас не отправляет. Поняли? Придет весна, оттает земля, тогда и начнется строи-телъство. К тому же мы силком никого не заставляем работать. Кто не желает, пусть остается возле своей бабы. Надеюсь, все ясно? На канал отправим только крепких да толковых джигитов. Болтунам там делать нечего…
— Тогда как? Записывать, что ли, будешь?
— Зачем записывать? Не в Сибирь же тебя отправляют.
— Тише, товарищи!.. Записывать, конечно, будем. Иначе как? Это нужно для учета, для порядка. Да и район список требует. А теперь скажу, зачем я вас собрал. Все вы — красные активисты. К тому же аллах вас силой не обидел. Таким только балки железные гнуть. Так вот! Вы обязаны показать пример остальным рядовым труженикам, быть едиными, монолитными. Демонстрировать настоящую большевистскую сплоченность! Ясно? Ну, коли ясно, то кто хочет выступить?
— А чего выступать? Надо — поедем.