Ни единым словом не обидела она и соперницу, пришедшую в ее дом. В первое время Жанель бушевала, напрашивалась на ссору, била посуду, дулась, злилась, но байбише ни в чем ее не упрекала. Все отмалчивалась, терпела, уходила в другую комнату. Рысжан, хоть и была сдержанна и рассудительна, однако вначале ходила сама не своя, не зная, какую судьбу уготовило для нее будущее. А вскоре женщины незаметно потянулись друг к другу, что-то им самим неведомое сблизило их, и они стали жить не как ревнивые соперницы, не поделившие одного мужчину, а как родные сестры.
Агабек был доволен дружбой своих жен и строго поочередно исполнял мужскую обязанность. Но о чем судачили жены наедине между собой, он не знал. Он жил одной надеждой. Ведь молода еще Жанель, ничего удивительного, если она и в этот дом принесет счастье.
Их было два брата: Бабабек и Агабек; Единственный сын Бабабека — Абен, как уехал на фронт, так словно в. воду канул. Это был единственный и. последний потомок в роду Агабека. Его утешение, его гордость. Агабек крепко стоял на ногах, широко шагал по жизни, и только бездетность постоянно угнетала, удручала его. Сильный, самолюбивый, упрямый, он внешне не подавал виду, не давал недругам повода для злорадства, но в душе тяжко переживал свое горе. С годами становилось все тоскливей. Неотвязчиво думая о наследнике, о. необходимости продления рода, он жадно, как к единственному спасению, потянулся к Жанель…
Только что бушевавший, исходивший паром белый самовар теперь успокоился, остыл. В широкое окно яркими лучами било солнце, отражаясь, играя веселыми бликами на разноцветных одеялах, сложенных у стены, и на большом иранском ковре. Сегодня после снежной метели день выдался ясный: небо чистое, без единого облачка.
В комнате было удивительно тепло, тихо, уютно, Жанель отогрелась, мрачные думы: развеялись, на щеках вновь проступил румянец. Она посмотрела в окно. Чистый, нетронутый снег ослепительно блестел под солнцем. Возле дома резвились дети, играли в снежки. Под окном в поисках пищи прыгали, нагло каркая, вороны.
— В наш дом пришла горе, — тихо проговорила вдруг Рысжан.
От неожиданности Жанель вздрогнула, испуганно повернулась к Рысжан, но та отвела глаза, пусто, бессмысленно глядя куда-то вдаль. Жилы на руке, в которой она держала чашку, набрякли. Горячий пар. белесым, облачком проплывал мимо ее лица. Она отпила глоток медленно, дрожащей рукой поставила на скатерку чашку.
— Вчера почтальон принес… на Абена… похоронку…
— Боже, что вы говорите?!
Рысжан сощурила глаза, по-мужски потерла широкий белый лоб. Голос ее дрогнул:
— Сама знаешь, у Бабабека не было детей, кроме Абена. Когда с Бабабеком случилась эта беда, жена его подалась к своей родне и больше о ней никто ничего не слыхал. Время было такое. Утопающий, говорят, хватается за соломинку. Так и она, бедная, уцепилась, видно, за чей-то подол, замуж вышла. Абен хорошо учился, на него возлагались большие надежды, но его из-за отца исключили из… этого… енжанерного инстута[13]. Тогда и Агабека таскали. Как-никак единокровный брат. Но потом оставили в покое. Он был активистом, работал, не покладая рук, числился на хорошем счету. Может, это и спасло его. Да-а… — Рысжан вздохнула, задумалась. — Абен тянулся всей душой к учебе. Изменил бедный мальчик свою фамилию, поехал в Москву, поступил в инстут. Видно, в больших городах и справедливости больше. Никто там тревожить его не стал. Перед самой войной приезжал, такой длинноволосый, в аул на отдых… Эх… Кто знал, что мы тогда в последний раз его обнимали?!
Да, да… Жанель помнит, какая суматоха тогда поднялась в ауле. Все только и говорили о приехавшем из Москвы ученом племяннике баскармы. Агабек от радости ходил петухом, садил племянника на аргамака, сопровождал всюду. Всем было любопытно: какой же он, ученый человек, и Жанель тоже глазела на него. Абен, сидя на коне и улыбаясь, рассказывал о чем-то дяде. Было это на стане, девушки и молодые женщины откровенно таращили глаза на столичного гостя, а он вроде и не замечал их. Агабек, явно хорохорясь, хлопал племянника по спине, кивал головой, громко хохотал, важно восседая в седле…
Абен был высок, худощав, смугл. Ничего особенного во всем его облике Жанель не нашла. Нос с горбинкой, с тонкими ноздрями нависал над верхней губой. Глаза глубокие, бесцветные. Лицо худое, плоское, как говорится, кожа да кости. И весь он был какой-то усталый, квелый. Тонкая шея, казалось, с трудом удерживала непомерно большую, тяжелую голову. На крутой лоб спадали жидкие рыжеватые волосы.