— Чего ты ожидала от меня, Дженнифер? Что я покажу ему снайперский значок и вступлю в перестрелку? Я же говорил тебе: мы уходим тихо и мирно.
— Я уже ничего не понимаю, — устало ответила девушка.
— Лучше представь себе, — посоветовал Болан, — что почувствуют эти славные парни в доме, когда начнут приходить в себя.
Девушка задумалась ненадолго, а потом принялась хихикать. Болан мягко положил руку ей на плечо и сказал:
— Вот так-то лучше.
— Извини, я не могу остановиться.
— Все в порядке.
Она схватила Болана за руку и прильнула к нему.
— Лучше уж легкая истерика, — подумал Болан, — чем тот ужас, который выпал на долю Шорти. Болан не сомневался, что роль следующей жертвы была уготована именно этой красивой молодой женщине.
— Все в порядке, — повторил он.
В его голосе слышалось не просто утешение — обещание помощи и защиты. Девушка уткнулась лицом в его плечо, и в этом жесте Палачу почудилось ответное обещание совсем другого рода.
Черт возьми, война обещала быть очень занятной.
Глава 6
Болан принес девушке кофе в бумажном стаканчике и теперь поглядывал на нее из кабины телефона-автомата, набирая вашингтонский номер, который не был указан в городском телефонном справочнике.
После пятого гудка в трубке раздался сонный мужской голос.
— Это Страйкер, — сказал Болан. — У меня тут жарко.
— Держись. — В голосе собеседника слышалась тревога. — Дай мне свой номер, я перезвоню.
— Не пойдет, — отрезал Болан. — Где гарантия, что нас не будут подслушивать?
— Ты прав, в наше время всего можно ожидать, — устало согласился собеседник. — Ладно, Страйкер. Не клади трубку, я переключусь на другую линию.
Болан ждал, пока второй человек в американской полиции возился с системой безопасной связи. Эти меры предосторожности были вполне оправданны. Мака Болана и Гарольда Броньолу связывали чисто неформальные отношения, совершенно недопустимые для высокопоставленного сотрудника Министерства юстиции.
— Порядок, — сказал Броньола, когда на линии стихли, наконец, гудки и щелчки. — Теперь все чисто. Как дела в Джорджии?
— Ты же должен был слышать.
— Еще бы. Каждый твой шаг, дружище, отзывается эхом выстрелов по всему миру. Чем обязан прямому контакту с достопочтенным Королем Налета?
Болан сухо рассмеялся и ответил:
— Эти контакты мне нравятся не больше, чем тебе, Гарольд. Но мне нужна помощь, и очень срочно.
— Проси, — сказал Броньола. — Все что угодно, кроме моей жены, моей работы и моей жизни.
— Мне нужен надежный человек в этих краях. У тебя есть кто-нибудь на примете?
Броньола ответил не сразу.
— Да... пожалуй. Но тебе придется самому с ним договориться. Если он скажет «да», можешь на него рассчитывать.
— Какой-нибудь секретный агент?
— Нет-нет, я слишком далек от этих ребят по служебной лестнице. У тебя есть ручка и бумага?
— Да, я слушаю.
Броньола продиктовал имя и номер телефона, потом добавил:
— Это молодой парень, толковый и очень активный. Словом, то, что тебе надо. Действуй аккуратно, Страйкер, и ни в коем случае не ссылайся на меня.
— Понял, — заверил Болан. — Спасибо.
— Не стоит благодарности. Буду следить за тем, что у вас тут происходит. Если с этим парнем не выгорит, дай мне знать.
— Договорились.
— Сегодня у меня веселая ночка — пару часов назад звонил Стикер[1]. Говорит, пытался с тобой связаться.
— Да, какое-то время я был без телефона, — объяснил Болан. — Что там у него?
«Стикером» они называли Лео Таррина, еще одного тайного приятеля Болана. Таррин был помощником главаря одной могущественной «семьи» на Восточном побережье и одновременно секретным федеральным агентом, работавшим в непосредственном подчинении у Гарольда Броньолы.
— Обычное предупреждение, — проворчал Броньола. — Старики посылают на защиту Атланты отборные части.
— Он сообщил детали?
— Да. Главным назначен Черный Туз, известный под именем Домино. Вместе со своими головорезами он должен приземлиться у вас около шести часов. Это значит... погоди, какая у нас разница во времени? Остается меньше часа, верно?
— Верно.
— Им нужна твоя голова, приятель. Стикер сказал, их будет около двадцати, и все стреляют без промаха.
— Как они летят — на частном самолете?
— Да. Дать тебе регистрационный номер?
— Почему бы и нет? — Болан записал номер и сказал: — Спасибо, Гарольд. Интересно, смогу ли я раздобыть для тебя лакомый кусочек.
— Все твои кусочки — лакомые, дружище. Смотри только, береги свою задницу.
— Им нужна не моя задница, Гарольд. Я не настолько привлекателен.
— Ладно, голову тоже береги. И свяжись со Стикером, как только сможешь. Ты же знаешь, он волнуется.
— Но не так, как мы, верно?
— Верно. Не так.
Болан ухмыльнулся, повесил трубку и вернулся к машине.
Это действительно был «корвет», хотя и не серийная модель, с мощным движком, который подошел бы скорее самолету, чем автомобилю. Болан никогда не видел таких машин. Казалось, «корвет» обладает собственным характером: он не любил стоять на месте, ему явно хотелось взреветь и лететь вперед.
Болан улыбнулся девушке, завел двигатель и выехал на дорогу. Когда машина быстро набрала полную скорость, Болан спросил:
— Сколько отсюда до аэропорта?
— Собираешься отправить меня куда-нибудь подальше?
Болан покачал головой.
— Я хотел бы успеть к шестичасовому рейсу.
Девушка взглянула на часы на приборном щитке и сказала:
— Переходи на шоссе 285. Следующий перекресток — направо.
Улицы в этот утренний час были совершенно пустынными. Несколько минут они ехали молча, а потом девушка спросила:
— Как тебе это удалось?
— Что именно?
— Ты просто вошел в дом и начал там командовать. Заставил их расшаркиваться перед тобой и кланяться, выполняя все твои желания. Даже Чарльза ты обвел вокруг пальца. Как тебе это удалось?
Болан постарался объяснить покороче.
— Фокус-покус, ловкость рук. Ты говоришь им то, что они ожидают услышать. Подыгрываешь их идиотским ритуалам. Это цена, которую они платят за свою любовь к интригам и разборкам.
— Но ведь они смотрели тебе прямо в лицо — и не узнали!
— А что они должны были узнать? Лицо ничего не значит само по себе, пока ты не свяжешь его с каким-то именем. Это и есть, так сказать, ловкость рук.
— Я бы никогда не забыла такое лицо, — заметила девушка.
Болан рассмеялся:
— А я никогда не забуду такое тело. Тебе ведь тоже удавалось с ними справляться.
Она хихикнула и призналась:
— Да, это срабатывало — они держались от меня подальше. Все-таки в этом доме у меня было определенное положение.
Теперь Болану сделалось понятно, почему он застал девушку обнаженной, но накопилось еще много вопросов, слишком много. Когда они выехали на скоростную автостраду и влились в редкий поток машин, девушка включила передатчик и взяла микрофон.
— Не возражаешь? — спросила она у Болана. — Я выйду под вымышленным позывным. Мы можем узнать, где сейчас транспортная полиция. Нам ведь ни к чему встречаться с фараонами?
— Валяй, — добродушно осклабился Болан.
Когда девушка нажала на кнопку микрофона и взялась за обработку водителей, изменился не только ее голос — даже выражение лица стало совсем другим.
— Эй, девятнадцать, — ворковала она. — Может, найдется грузовичок на 285-ом, который тащится на север?
Ответ последовал незамедлительно — в особой монотонной манере, характерной для водителей, которые проводят за рулем грузовика долгие утомительные часы:
— Привет, крошка. Я — Ухающий Филин, жму на газ к северу от Орландо. Не торопись, поболтай со мной немного, разгони тоску-печаль.
Девушка насмешливо взглянула на Болана и ответила нежным голоском:
— Спасибо, что отозвался, Ухающий Филин. Целую тебя за это. Я — Вечерняя Звезда, лечу себе вдоль дороги и освещаю сердца. Оглянись через плечо, любимый, и скажи, что ты видишь.