Я проследила взглядом над его крылом, да, вот он желтый гигант.
– Вижу, – сказала я.
– Теперь десять градуса правее – красный карлик.
Десять градуса правее…
– Есть!
– Серебристый диск чуть ниже, между ними.
Серебристый…
– Вижу. Это «Кентавр»?
– Да, давай наперегонки? Кто вперед!
И мы погнали. Он выиграл. Я по дороге умудрилась еще завернуть к какой-то луне. На станции мы посмеялись над этим, и следующую неделю он гонял меня и в хвост, и в гриву, пока я не начала находить станцию из любой точки ближнего космоса.
За это время мы ни разу не заговорили о Джозефе Паркере, все наши беседы сводились к обсуждению технических достоинств истребителей. У детишек появились новые игрушки. Да уж, со временем меняются масштабы, но суть остается та же.
Пока мы летали, остальные пилоты изучали истребители в ангаре. К моменту первого вылета в космос, они знали чудо-машины вдоль и поперек. Сначала мы летали, осваивая управление, затем начали выполнять программы. Вокруг нас в пространстве постоянно болтались спутники с видеокамерами. Одну из записей мы смотрели вместе с командором.
– Что слышно о пиратах, сэр? – спросила я, глядя на экран.
– Ничего, пока затихли. Вы их здорово потрепали, они такого не ожидали.
– Откуда они вообще взялись?
– Это люди, как и вы, отправившиеся к своей собственности и вложившие все в эти экспедиции, то есть абсолютно все, но по прилете к месту назначения нашли там либо черные дыры, либо газопылевое облако взрыва. Они потеряли всё. Всё, что у них есть теперь – это их корабль. Они сбиваются в небольшие группы и нападают на караваны, которые идут к станциям. Мы предлагали им работу здесь, на станции, предлагали сложить оружие и гарантировали безбедное существование им и их семьям, но они выбрали другой путь. Всегда были такие люди…
Да, всегда. Половина моих предков, например.
Я смотрела на пируэты на экране.
– Вот этот маневр бесподобен, – командор тоже, не отрываясь, смотрел на экран, – какая мощь, так сверкают, как молнии…
– Вот именно – сверкают, – пробормотал Майкл и спросил меня: – Что слышно с Земли?
– Караван идет, – коротко сказала я.
Информация была засекречена. Мистер Флинт сузил допуск людей к информации об идущем караване до критичных единиц. За все это время я лишь пару раз видела его мельком. Он с нуля создавал службу и систему безопасности на станции, а мы фактически создавали флот. Это было совершенно новое странное чувство.
– Что слышно от яйцеголовых? Тоннель готов? – спросила в свою очередь я у Майкла.
– Там зона сложная. Считают. Хотят подойти как можно ближе, чтобы линейно был хотя бы месяц пути.
– Ясно. Как они тебе?
Он пожал плечами:
– Яйцеголовые.
Мы смотрели на выполнение задания на слаженность действий. Двойки синхронно заходили с флангов и атаковали условного противника. Кто-то присел на стол рядом со мной. Мистер Бартоломью Флинт. Впервые за все это время я видела его так близко.
– Вы их классно натаскали, – сказал он.
– Они классные пилоты, – сказала я, – несколько занятий по тактике боя – и проблема решена.
Он кивнул. Я уже знала, как он умеет править, железной рукой претворяя в жизнь шаг за шагом свой безупречный план. В который раз моя интуиция меня не подвела. Он был не просто акулой. Он был акулой в кубе. Но при этом делал все спокойно, без надрыва. Я видела результаты его труда. Сначала были отсечены рабочие – первая волна недовольства. Затем допуск специалистов только в свои служебные зоны – пилотам нечего делать на исследовательском уровне, ученым нечего делать среди военных и так далее. Новая волна недовольства, которую он лихо заткнул, выделив общие зоны для отдыха.
На экране истребители выполнили задание и вернулись домой. Вошел помощник командора.
– Сэр, «Энигма» готова выйти из гиперпространства, – доложил он.
Вот и дождались. Мой груз. Новые истребители, вооружение для станции…
– Все истребители к месту выхода, – скомандовал командор, и мы сорвались с места.
Уже через несколько минут мы шли по пространству в боевом порядке к указанной точке. Командовал Майкл, так мне было спокойнее. У него было больше опыта, а я все-таки одиночка.
– Готовность номер один, – раздался у меня в ушах голос Майкла.
Мы разделились на тройки в отработанном порядке.