– Да, мисс.
– Он зол?
– Удивлен.
– Хорошо, я переоденусь и спущусь. Пусть еще подождут.
Я сходила в душ и надела свою летную форму. Спустилась вниз как раз, когда пришел Майкл.
– Привет еще раз, – сказала я.
– И тебе. Что происходит?
– Пойдем, – я распахнула двери отцовского кабинета, – прошу.
Сидящие там люди встали.
– Позволь представить тебе – мистер Кларк, адвокат моего отца. Сэр Финли, мой дядя по материнской линии. Это мистер Рокуэлл. Это Майкл Сэйнфилд, старший сын моего отца. Садитесь, господа. Генри, ты тоже.
– Мисс?
– Садись, Генри.
Все расселись, я осталась стоять.
– Вот уже несколько недель я разбираю бумаги отца, включая его счета. Найдя несоответствия, я пригласила две независимые компании для аудиторской проверки вашей деятельности, мистер Кларк, – адвокат слегка вздрогнул, – Я обнаружила недостачи на счетах. Переводы осуществлялись уже после смерти моего отца с его личных счетов.
Я насладилась реакцией мистер Кларка.
– Вы пока под наблюдением, как только факты хищения со счетов подтвердятся, вас возьмут под арест. Генри, проводи мистера Кларка, он больше не понадобится. И возвращайся.
Я взяла со стола следующую папку бумаг.
– Мистер Рокуэлл, мой новый адвокат, составил документы о передаче полномочий на управление компанией на время моего отсутствия сэру Финли. Документы составлены и заверены со всей тщательностью и подписаны мною при свидетелях, – я обернулась, – Майкл, Генри.
Они подошли к столу, я поставила подписи на документах и передала бумаги дяде. Следующая папка.
– Мистер Сэйнфилд, вам знакомы эти имена?
Майкл быстро побежал взглядом по протянутой бумаге.
– Да, знакомы.
– Кто эти люди?
– Это дети моего отца… Дети мистера Моргана, – быстро поправился он.
– Спасибо, здесь прилагаются копии свидетельств о рождении и все соответствующие документы. Трое незаконнорожденных сыновей моего отца станут наследниками всего моего имущества в равных долях, в том случае, если я не вернусь из этой экспедиции, – сказала я, – но первым претендентом на наследство я объявляю Майкла Сэйнфилда. Может статься так, что он вернется, а я нет. Мы ведь должны учесть всё, мистер Рокуэлл? – адвокат кивнул. – Тогда, мистер Сэйнфилд сам определит доли и порядок наследования. В любом случае наследники оставляют неделимым дом и обеспечивают в нем Генри достойную старость.
– Мисс…
– Это самое малое, что я могу сделать для тебя, Генри, – я вернулась к бумагам, – документы разосланы по разным надзорным органам, которые проследят, чтобы все условия моего завещания были выполнены. Здесь нужны еще подписи, господа.
Когда все подписи были поставлены, Генри пригласил всех ужинать. Я вскоре извинилась и ушла.
Майкл быстро нашел меня в галерее.
– Я не пьяная, – быстро сказала я под его внимательным взглядом, – и без оружия, – предвосхитила я следующий вопрос.
Он опустился на пол рядом со мной.
– Я только сегодня понял, сколько ты на себе тащишь. Текущие расходы, управление компанией, и ты все время на корабле. Когда ты успеваешь?
– В сутках больше времени, чем ты думаешь, Майкл, – я огляделась по сторонам, – не могу сидеть здесь просто так, надо выпить.
– Сопьешься.
– За две недели не успею, – я увидела столик, приготовленный Генри, и, взяв с него две бутылки пива, села обратно.
Отдав одну бутылку Майклу, я привычно изучала лицо отца. Я при жизни на него столько не смотрела.
– Как думаешь, он злится?
Майкл молчал несколько секунд, потом сказал:
– Он… обескуражен, я думаю. Как и все мы.
– Вряд ли ты сильно удивлен, – усмехнулась я.
– Верно. И все же… Ты проделала такую работу, такого никто не ожидал.
Я только молча усмехнулась. Люди всегда недооценивали мои умственные способности, они не ждали много от избалованной миллиардерши, как меня преподносили в прессе. Наглели и начинали совершать ошибки. Самый простой способ проверить, на кого из окружающих можно положиться, а на кого нет…
– Ты же не хотела их знать, – тихо сказал Майкл.
– Я и сейчас не хочу. Но если я не вернусь, все это должно остаться вам, его сыновьям.
– Ты уверена?
– Что они его сыновья? Я сделала тест ДНК. За эталон была взята моя кровь. На 99,8 % у нас пятерых общий отец. Ноль два процента оставляют мне крошечную надежду на то, что моя мать каким-то чудом так остроумно отомстила ему, и я в этой семейке пятый лишний.