— Ба-ба-ба!
— Вот именно — ба-ба-ба! Это наша акула, — Баша похмыкал, — из которой нам не удалось приготовить плов.
— Лихо обглодали ее соотечественники!
— И соотечественницы тож… У них профессия такая — объедать все начисто. Как у современных банкиров и владельцев охранных предприятий и казино.
— Половину банкиров можно смело закопать в огороде — подкормить картошку, брюкву… чего еще бабы сажают? Все равно пользы от них никакой нету.
— Чего еще сажают бабы? Огурцы.
— Огурцы больше воду любят, чем подкормку.
Из-под носа рефрижератора выползла длинная волна, отбила полузатопленный акулий костяк в сторону.
Через полчаса рефрижератор уже находился в океане, на "маршруте", и капитан, скомандовав "Полный вперед!", дал максимальную нагрузку на главный судовой двигатель. Впрочем, вскоре сбросил обороты — слишком уж неувертливый и неудобный груз был прикручен к горбу его посудины, рисковать не стоило.
А с другой стороны, пока нет волн, пока океан ровный, как стол, можно идти на полном ходу (да и океан недаром зовется Тихим), но если попадется какая-нибудь длинная, плоская, похожая на доску волна, и такая же, как доска, твердая, — беды не оберешься.
Вкрадчивое шуршание под днищем судна оборвалось, был слышен лишь стук двигателя, доносившийся из распаренного чрева рефрижератора.
Скорее всего, на усередненном ходу придется топать до самого Чили. Интересно, слово "Чили" какого будет рода, мужского, женского или может, среднего?
Этого не знал никто в команде Москалева, да и в команде рефрижератора тоже. Впрочем, так ли уж это важно, какого рода далекая страна? Важно другое: она даст работу.
Вот это важно, это главное, а все остальное — ерунда, пустота, воздух, зажаренный на постном масле. Впрочем, стоп, постное масло — штука ценная. Если взять немного хлеба, в блюдце налить подсолнечного масла и посыпать его солью, можно очень недурно позавтракать, окуная кусочки хлеба в блюдце. И пообедать можно.
Ведь время "царя Бориса" какое? Под него очень точно подходит шутовская формула: "Дал бы кто взаймы до следующей зимы и позабыл об этом…"
Вот они и плыли в Чили, чтобы не брать взаймы, от радости, что будет работа, были готовы отбивать на палубе, прямо подле своих катеров, чечетку, петь песни, мечтать о сытой жизни, без революционного дурачества и встрясок, о тихом быте рядом со своими женами и детьми.
А ведь такое время стояло когда-то и у них на дворе, они очень неплохо жили, хотя и спотыкались иногда, и не всего было вдоволь, и на джинсы смотрели, как на желанную диковинку, — во Владивостоке джинсов, правда, было больше, чем в Москве (привозили моряки, которых здесь можно было встретить на каждом углу, а в Москву могли привезти только дипломаты и бортпроводницы, но их было мало), и эта досадная мелочь вызывала острое недовольство у юнцов, очень похожих на козлов, готовых натянуть на свои чресла любые штаны, даже женские, лишь бы они были заморскими и украшены цветными лейблами.
Сейчас этих штанов полно, лейблов еще больше — понаделали про запас, чтобы пришивать к старой одежде и изделиям, изготовленным в подвале соседнего ЖЭКа, а хлеба нет. И денег нет. И того тепла, желания помочь соседу, что существовало раньше, тоже нет. Не стало.
Было над чем задуматься…
Шел четырнадцатый день плавания. Впереди были Гавайи — американские острова, территория, где даже в береговой песок были воткнуты полосатые, со звездами, сгребенными в верхний угол, флаги: не замай, мол, нашу землю!
Море было спокойным, из мелких волн деловито выпархивали резвые летучие рыбы, обгоняли по воздуху рефрижератор и звонко шлепались в прозрачную синюю воду. Было жарко.
Свободный от вахты народ решил устроить себе купание на ходу, не останавливая корабля. За борт бросили шланг, подключенный к насосу, чтобы подать воду прямо на палубу, под катера, разогретые так, что на них можно было жарить яичницу, одну на весь пароход.
Протереть палубу одного из катеров, чтобы чистая была и чтобы мухи на зубах не хрустели, потом полить ее подсолнечным маслом — желательно первой выжимки, душистым, — а потом расколотить штук двести "куриных фруктов"… Через пять минут может обедать весь рефрижератор, даже те ребята, которые парятся в машинном отделении… В том числе, по ломтю яичницы достанется и сотрудникам компании "Юниверсал фишинг", которой принадлежали водолазные катера, а также работникам горного предприятия, чьи железные манатки лежали в трюме, громоздились терриконами, похожими на караульные вышки, и при всякой волне, даже малой, гремели, будто немытые алюминиевые кастрюли и по ночам мешали спать…