Устройство государства было необычным. Довольно скоро посол понял, что это — демократия, о которой он читал в исторических трактатах, но не наблюдал на практике. Он вспомнил её анализ у Никколаса сына Маккавея и заметил совпадения вместе с различиями. Что демократия подходит молодому энергичному народу, живущему в окружении могучих врагов, отличающихся от него цивилизационно, и поэтому поневоле объединённому едиными целями и ценностями — здесь получило полное подтверждение. Даже нынешний лучший друг Агаш потенциально страшный враг и уж точно совершенно другая цивилизация. Но царь во главе демократии? Перебирая свои рукописи вместе с братом Ликтом, Даналид заметил фразу в "Народной монархии" Солинадаса, на которую раньше не обращал внимания: "В принципе, монархия прекрасно сочетается с прямой демократией на местах". И действительно, в описании демократий отмечалось, что все они разлагаются максимум за двести лет. Даналид разобрался в причинах этого. Избираемые вожди и магистраты начинают угождать народу и льстить ему, и народ становится тираном, который хуже любого человека-тирана. Или же демократия становится ширмой для прикрытия алчной, безудержной и безответственной олигархии, которая опять же хуже тирании. А положение монарха непререкаемо, он может не льстить народу и удерживать демократию от вырождения.
И второе отличие демократии в Лиговайе от примеров, описанных в исторических хрониках, нашёл Даналид. В принципе все знали, что права и обязанности должны соответствовать друг другу. Но во время одного из судебных процессов, связанного с нерадивым исполнением гражданином своих обязанностей, претор произнёс сентенцию, как нечто само собой разумеющееся:
— Права возникают как следствие обязанностей. Хочешь дополнительных прав — бери на себя и честно исполняй дополнительные обязанности. Не можешь или не хочешь исполнять обязанности — лишаешься даже тех прав, которые у тебя изначально были.
Даналид понимал, что в Агаше его ждут богатство и почести. Великий царь Ашинатогл осыплет его подарками, пожалует поместье — гораздо большее бывшего у соседушки. Но за малейшую провинность или ошибку можешь головы лишиться. А, если по спине твоей плетью пройдутся — можешь Судьбу благодарить. В Лиговайе же порядки хоть и не сладенькие и законы строгие, но всё будет решаться по законам.
Пошёл уже третий месяц, а Даналид всё колебался. Наконец претор неграждан весьма прозрачно намекнул ему, что пора бы уже представляться царю, Сенату и державному народу. И бывший канцлер решился. Он заявил на старкском (ещё немного ломаном, но уже весьма удовлетворительном):
— Передай царю, что я готов.
Через пару дней послу поступило предложение готовиться к официальной аудиенции послезавтра. И Даналид решился ещё на один поступок. Деньги, полученные от разных правителей за имперские титулы, он возвратил себе у менял и держал в отдельном мешке. Если бы он оказался в Агаше, он бы даже слова о них не сказал. Здесь же надо было решиться: подарить их царю и народу или… Или!
Во время аудиенции, на которой Даналид сразу же начал говорить по-старкски, он преподнёс царю мешок с деньгами.
— Что это?
— Я решил просить у тебя и у державного народа Лиговайи разрешения остаться здесь, Южная Империя умирает. Здесь я буду под защитой законов и буду честно выполнять свои обязанности как негражданин-союзник. Но эти деньги получены мною от правителей за имперские титулы. Я не смогу отдать их бывшему своему Императору, а Лиговайе всё равно пора отряжать посольство к нему: сколь бы ничтожна ни была его власть, авторитетом призрак Империи ещё пользуется. И это золото вы передадите законному обладателю как доказательство ваших честности, благородства и наилучших намерений.
Атар сразу оценил всю выигрышность такого хода, и в ответ заявил:
— Ты доказал свою честность и благородство. Ты достоин быть гражданином, и я немедленно внесу в Сенат предложение о том, чтобы тебе позволили выступить вне всякой очереди на ближайшем народном собрании с ходатайством о принятии в гражданство тебя и твоей семьи. Деньги завтра преподнесёшь Сенату с той же просьбой, что высказал мне. Я уверен, что Сенат поддержит мое ходатайство и единогласно рекомендует тебя в граждане. А я немедленно после народного собрания дарую тебе дворянский титул.
Так и случилось. Через пять дней Даналид выступал перед Народным собранием и произнёс речь.
"Державный народ!
Я служил у императоров Южной Империи с шестнадцати лет и объездил многие страны по поручениям своего правителя. Видел я цветущие и разлагающиеся монархии, видел республики, видел олигархии, видел революции, разгром и разброд. Видел я и тиранов, а среди них умных и заботящихся о своих народах и странах; зломудрых, жестокостью пытавшихся добиться того, что считают правильным; ничтожеств, цепко держащихся за случайно доставшуюся им власть и от этого ещё более жестоких, чем зломудрые. Но тирания не держится дольше третьего поколения. Как говорил Патриарх одному тирану: "Счастлив ты, и дети твои, но не дети твоих детей".