— Приказ исполню, твоё величество, — ответил Урс. Лиговайца покоробило, что этот Император всё время употребляет величальное местоимение "Мы", которым имели право пользоваться лишь он и Пресветлый Отец. Но принято было применять его редко, лишь в ритуальных фразах либо для подчёркивания важнейшей роли высказанного. А этот как будто наслаждается каждым своим предложением.
Придворные собирались возмутиться, что южанин назвал Императора как обычного короля или царя, но Линстор милостиво заметил:
— Давно известно, что на дальних границах люди не соблюдают все правила этикета.
После скудного, но претенциозного, угощения и вежливого обмена ничего не значащими фразами Урс наконец-то покинул зал приёмов. Его жену Кашиссу Агашита пригласили к себе жёны Императора. Если бы Однорукий был более искушён в тонкостях этикета, он понял бы, что такое приглашение — признание его потенциально очень высокого ранга, и насторожился бы.
На выходе из императорского дворца Урса поджидали три мастера, судя по всему, богатых и высокого ранга.
— Лазанец! Я Ас Арукотаринг, заместитель главы цеха портных. Слева от меня Олл Экторат, старший мастер цеха ювелиров. Справа Инь Арситрос, член Имперского совета цехов оружейников. Мы рады, что простолюдин по заслугам своим стал высокой знатью, — произнёс самый щуплый, но, судя по всему, самый речистый из трёх. — Завтра после полудня приходи в зал ремесленных гильдий, мы решили почтить тебя пиром.
— Но я же был не мастером, а простым крестьянином, — смутился Урс.
— Тем почётнее! Мастера довольно часто поднимались в знать, а вот крестьяне — редко. — улыбнулся, иронически прищурившись, Ас. — Одно дело, когда жалуют знатность Великому мастеру-оружейнику, а крестьянину выше простого дворянина не подняться в Империи, какие бы подвиги он ни совершил. И доверить правление целым царством ему никто не даст.
Осталось улыбнуться в ответ и вежливо принять приглашение.
В зале гильдий собралось несколько сотен мастеров и старост деревень, делегатов от крестьян на Имперский Сейм. Угощение было обильнейшее, выпивки больше, чем нужно, но от утончённости манер и блюд знати демонстративно дистанцировались. Вина простые и крепкие. Желающим предлагали даже водку, спирт, ром или чачу. Еда просто приготовлена, но из лучших продуктов. Прислуживали подмастерья и ученики цехов, чтобы лишних ушей и глаз не было. Хорошенько выпив, некоторые мастера даже подрались и стали вызывать друг друга на поединок, но такой исход удалось предотвратить, разняв сцепившихся и успокоив их строгими выговорами и болевыми приёмами. После чего только что разбивавшие друг другу морды мастера обнимались и пили братские чаши. Словом, испытание было не хуже пира с казаками.
Ничего удивительного, что примерно сорок мастеров и крестьян пожелали ехать в колонию, и на следующее утро, протрезвев, двадцать два из них, включая двух Первых Учеников Великих Мастеров, подтвердили своё решение. Это, конечно же, было пополнение элиты царства-республики, и Урс радовался, что так хорошо выполняет поручение царя, Сената и Народа.
Наутро мажордом вежливо поинтересовался, когда устраивать прощальный пир перед отправлением посольства по делам в имперские лены. Ликарин понял, что ему предлагают побыстрее удалиться.
— За счёт Империи тебе будет снято приличествующее твоему и посольства статусу помещение за неделю до Сейма, — добавил мажордом. Однорукий воспринял это как должное: спесивые и соблюдающие весь этикет высокородные, конечно же, не допустят, чтобы в гостевом доме Императора жил мужик, тем более демонстративно носящий причёску Жёлтых бывший атаман восставших.
Итак, впереди были по меньшей мере семь недель, их можно использовать по собственному усмотрению. И Урс решил заняться делом, кое приличествовало воину, а тем более сюзерену: сделать лучшие оружие и броню. Бронник Сот Аттаракс жил на Имперском острове, рекомендации были наилучшие, во время пирушки с цеховиками он произвёл на Однорукого прекрасное впечатление. Заказать оружие надо, судя по всему, в Колинстринне, у Мастера Тора. Так что выдав заказ Аттараксу, который не очень сильно торговался, но поставил условие, что Гроза Гор будет в его броне в дни Сейма и на приёмах у Императора, Ликарин отплыл в родную Старквайю. Чтобы было поменьше официоза и побыстрее перейти к делам, он направился в Линью, а не в Зоор.