Учёному выделили заброшенную деревню в укромном месте предгорий, и там он продолжал свои опыты. Первые две проверки в реальных боевых условиях завершились успехом. Во втором случае там, где не прошла очень хорошо обученная собака, пролетела сова и вовремя предупредила отряд о засаде.
Сейчас Хирристрин был, как обычно, недоволен. Пришлось съездить на народное собрание и на праздник вместо того, чтобы продолжать дела. Поэтому уже через три дня учёный собрался назад, закупив немного необходимых вещей.
Основной торг был в районах возле порта. Когда Хирристрин выходил из очередной лавки, вокруг него с пением закружились несколько Древних женщин, а одна из них стала на почти чистом старкском предлагать ему прочитать линии Судьбы. Пока он ругался и отбивался от непрошеной предсказательницы, кошелёк с пояса исчез. Хирристрин, обрадовавшись, что остановился не в гостинице, а у знакомого, отправился в "царский дворец". Из маленького домика вышла царица Арлисса, которая вела дела в отсутствие уехавших на царскую охоту с гостями царя и наследника.
— В чём дело, магистр?
— Хочу потребовать суда и справедливости. Сегодня в порту меня остановила стая Древних и обокрала.
— Я велю секретарю записать случившееся. А ты можешь пройтись с дежурными гражданами, если узнаешь кого-то из воровок, схватим для исследования.
— Наверно, никого не узнаю. Они вовсю плясали, пели и кружились вокруг меня. Так что я даже ту, что мне пыталась Судьбу разгадать, как следует не рассмотрел. Только платье да бусы запомнил. Может, разве по голосу.
Царица невольно улыбнулась.
— Нельзя же быть таким рассеянным! В городах всегда бывают воры и мошенники. Обойти тебя при твоей ненаблюдательности очень легко. Мы в колонии, у нас нет стражников, и мы должны сами защищать себя. Кинжал у тебя на поясе теперь не просто знак гражданина. Да и во владении мечом необходимо потренироваться. Тем не менее, пройдись, может, кого-нибудь найдёшь. А я тебе подкину немного золота в награду за две успешных пробы сов и для спокойного возвращения домой. Вечером подходи ко мне, и потом сразу на ночлег, а то и новый кошелёк у тебя срежут.
И Арлисса быстрее скрылась дома, чтобы посмеяться.
Весь остаток дня ходил ученый с дежурными гражданами, видел женщин из Древних, но уверенности, что это те самые, не было. Вечером он зашёл в дом к купцу Чону Сибарингу, торговавшему ювелирными изделиями. Ещё на Жиории Хирристрин познакомился с этим человеком, и тот сразу понравился ему высокой культурой, а прежде всего спокойной уверенностью и властностью, необычной для простолюдина. А Сибарингу бакалавр тоже был симпатичен своей абсолютной честностью, бескорыстием, наивностью и твёрдыми принципами. Так что они не то, что сдружились, но сблизились.
Сибаринг выслушал рассказ, откровенно посмеялся, а затем помрачнел и о чём-то задумался. Вдруг у него вырвались слова:
— Чужие! Наша земля! А показывать этому нельзя. Да чего там! Здесь всё сами решаем.
Учёный так и не понял, к чему они относились. А Сибаринг налил ему вина и предложил сыграть в большой шатранг.
Большой шатранг и облавные шашки были двумя самыми сложными и тонкими играми у старков. Большой шатранг чуть-чуть напоминал шахматы, но фигуры были пятиугольниками одного цвета, различаясь тем, что ставились острыми углами в противоположные стороны. Игровое поле делилось на три зоны: две державы и между ними пустыня. В пустыне было несколько зелёных клеток: оазисы. Фигура, кроме верблюдов и разведчиков, три хода находившаяся на пустынных клетках, снималась с доски как умершая от жажды и голода. Фигура, взятая у противника в державах или в оазисе, становилась солдатом чужой армии и могла быть выставлена любым ходом на любую клетку, кроме пустыни, на расстоянии не больше чем четыре клетки от другой своей фигуры. Фигура, убившая или захватившая чужую фигуру, повышалась в звании (для этого пятиугольную дощечку фигуры переворачивали, на обратной стороне было написано красным лаком, чем она становится). Но, захватив у противника повышенную фигуру, игрок получал исходную, которая вновь должна делать карьеру. Задачей было убить чужого короля. Троекратное повторение позиции считалось проигрышем повторившего.