"Первый закон Лиговайи. Основой всех законов и всего государства являются высшие понятия чести, совести и справедливости. Народ должен неуклонно следовать им и отсекать всё, что им противоречит".
"В связи с этим я предлагаю везде в тексте законов заменить конкретные упоминания чести, совести, морали и справедливости на Высшие Понятия".
"Я кончил".
Большинство членов Совета аплодировало. В задумчивости сидели царь и Таррисань. Вдруг царь поднялся и сказал:
— Я поддерживаю в целом предложения графа Ликарина и предлагаю полностью включить их в повестку обсуждения.
Один из выступавших заметил, что Урс забыл включить в высшие понятия мораль. Урс ответил, что мораль следует из трёх главных понятий. Другой предложил добавить к ним "гуманность". Урс заявил:
— Эта поправка полностью искажает смысл предлагаемого закона. Справедливость чаще всего гуманна, но порою безжалостна. Такова же и честь. А совесть не дает свалиться в безжалостность без нужды.
Поправку сняли с обсуждения.
Заседание длилось до самого вечера, и успели даже утвердить без поправок первый закон Лиговайи. Предпоследним должен был выступать царь. А последним председатель.
Царь внёс постановление о созыве общего Народного Собрания через восемь дней и о назначении временных преторов до Народного Собрания. Это не вызвало возражений. И тут царь всех шокировал.
"Я вношу поправку в закон Урса о трибунах. Трибун моря нам не нужен. Пиратов нужно не защищать, а уничтожать. Одного трибуна для Арканга и сёл достаточно. Но необходим трибун, которого, в отличие от прочих, будем переизбирать, как правило, ежегодно на новый срок. Даже наши преступники стали здесь полноценными гражданами. Но погибает тот народ, где не остаётся искусных воров. И соседи наши требуют неусыпного надзора, и наши внутренние немирные, и бандиты и преступники из соседних дружественных и недружественных стран будут к нам пытаться лезть. Так что бывшие преступники образовали Невидимую Гильдию и нам нужен трибун, их защищающий".
Все почему-то посмотрели на Куна Тростинкара, который только что в мыслях примерял на себя сенаторскую тогу…
"Чтобы граждане не расслаблялись, а Невидимые не теряли квалификацию, им разрешено воровать и обманывать. Но, если кого-то из них поймаете на месте преступления, он в этот момент под защитой законов не находится, как мы и решили. Так что им тоже не придётся расслабляться. А если уж зазевались и попались, нужно будет идти к трибуну Невидимых, получить там порцию насмешек за растяпство. После этого советы, как в следующий раз избежать такого конфуза. И, наконец, свои похищенные вещи и ценности за справедливый и не разорительный выкуп. А если будут безобразничать чужие, то тем более нужно идти к трибуну, чтобы Невидимые об этом узнали и поговорили с ними по-своему. Миндальничать они не будут, не бойтесь".
"Так что завтра ранним утром отправятся вестники во все концы Лиговайи созывать граждан на великое и важнейшее Народное Собрание. Нам нужно до него обсудить все законопроекты и рекомендовать Собранию, какие из них и какое поправки к ним принимать. Я кончил".
И тут из соседней комнаты вышла царица Арлисса, которая внимательно слушала всё, не имея права входить в зал заседаний.
— Высокий Сенат! Я уже называю вас так, потому что вы показываете себя достойными этого имени. Я нарушаю все имперские законы, потому что стремлюсь поступить по Высшим Понятиям. Здесь нужен ещё один трибун: трибун женщин. Я прошу моего мужа и повелителя внести эту поправку в закон о трибунах.
Зал разделился. Кое-кто аплодировал, другие посмеивались:
— Избрать этим трибуном Высокородную гетеру. Она быстро нас всех с ума сведёт и мы станем недостойны имени Сената.
— Не смейтесь, отцы-сенаторы. Положение Империи о недопустимости участия в общественной жизни гетер и художников весьма важно и нарушать его нельзя. У нас найдутся почтенные матроны, которые смогут отстаивать права женщин. Например, жена Триня Таррисаня, — завершила своё ломающее все каноны выступление царица.
А затем выступил Таррисань, который не знал, доволен ли он этим днём, но точно знал, что теперь он ненавидит Урса Ликарина. Он внёс проект закона о престолонаследии и монархе. И он же предложил проект закона о приеме союзников в гражданство. Требования были очень простыми: рекомендация трёх граждан незапятнанной репутации и произнести перед Народным Собранием речь продолжительностью в одни песочные часы с объяснением того, почему претендент и его семья решили стать гражданами. Ехидство было в том, что для произнесения такой речи надо было хорошо овладеть языком. И повторяться, говорить по шаблону, нельзя: народ рассмеётся, лишит слова и проголосует против. Чисто процедурно ограничивалось количество принимаемых в гражданство без всякой явной дискриминации.