Елена охотно и горячо помогала Лаптеву: делала чертежи, эскизы, показывала рабочим, что и как делать, бранилась с начальством цеха, требуя то материалы, то инструмент, то людей в помощь.
Однажды, когда она и Лаптев стояли возле установки, обсуждая препятствия, неподалеку раздался голос Погремушки.
— От то ж знакомый хлопец! Слава богу, бо хоть одного своего человека встретил в этом заведении!
Оглянувшись, Лаптев увидел бывшего своего начальника по литейке Погремушко. Тот стоял во главе солидной группы людей и манил к себе Лаптева.
— Иди, иди сюда, бегун!
Вытирая руки, обрадованный Лаптев подошел к Погремушке.
— А, Тарас Григорьевич! Как дела в литейке?
— Не знаю, как они там у нас, дела, — огорченно сказал Погремушко, — бо вот третий день хожу тут: это невеселое хозяйство принимаю.
— Как принимаете? — не понял Лаптев.
— То, что слухаете. Это все главный металлург, тот Шитов, болячка ему в бок. Причепился до директора: поставь на укрепление Погремушко, да и только. А сколько ж я буду укреплять, он, тот Шитов, подумал? Кузницу укреплял? Укреплял. Литейку укреплял? Укреплял. Теперь эту термичку укреплять заставляют.
Лаптев улыбнулся.
— Что это ты тут мудришь? Давай докладай! — уже требовательным, хозяйским тоном обратился к нему Погремушко.
Лаптев кратко рассказал новому начальнику цеха все, что следовало.
— А когда закончишь? — уже наседал Погремушко. — Через полмесяца? Не годится. Так вот, давай за неделю, чтобы ты у меня давал все конички годными, а то я из вас из обоих вместе с Шитовым душу выну. А это кто у тебя, така гарна дивчина? — обратил он внимание на Елену.
— Инженер Лялина, — сухо представилась та.
— Ну, як воно у вас получается, товарищ Лялина? — сделав вид, что не замечает ее тона, спросил Погремушко.
— Получится, не беспокойтесь. Вы позаботьтесь, чтобы поскорее трубу доставили, да зонты над печами принялись делать, — и неожиданно добавила: — а шутки шутить мы сами умеем.
— Ого, яка зубаста, — опешил Погремушко, трогаясь дальше вместе с комиссией по передаче цеха.
Лаптев подивился. А ведь и вправду, прямая, а иногда и резкая, Елена с ним, Лаптевым, всегда была мягка и приветлива. А в последнее время он стал замечать на себе долгие, задумчивые взгляды своей молодой помощницы, но приписывал это ее заботе об удаче опыта. Когда Погремушко скрылся, Елена обратилась к Лаптеву:
— Какой хороший дядька, правда, Тихон Петрович?
— Ты отгадала, Лена, — улыбнулся Лаптев, — он человек хороший.
— Вам, наверное, у них было лучше работать, спокойнее?
— Как тебе сказать, — задумался Лаптев. — Конечно, все привычное было, свое… Товарищи хорошо знали друг друга, доверяли, помогали один другому. Легче было. Спокойнее. Но, знаешь, мне что-то не очень нравится спокойная жизнь, — и внезапно добавил: — дома у меня куда как спокойно! Тишина! — иронически усмехнулся он. — Так мне иногда от той тишины бежать хочется.
— Почему? — не поняла Лялина.
— Нету никого, — кратко сказал Лаптев, хмурясь, — скучно.
Больше ни о чем спросить Елена не посмела. Только потом, когда они снова принялись за работу, она, сама того не замечая, старалась все время держаться поближе к Лаптеву. Желая облегчить ему работу, она подавала нужный инструмент, делала расчеты, размечала, советовала.
Лаптев не придавал этому особенного значения. Такое предупредительное отношение товарища по работе он считал обычным и принимал как должное. Однако незаметно в душе его стало появляться теплое и признательное чувство к своей помощнице.
Однажды, когда установка была уже почти готова к пуску, Лаптев как-то нерешительно и смущенно обратился к Елене:
— Лена, сходи, пожалуйста, в библиотеку, возьми там книжку по газовой механике. А вот эту сдай.
— Хорошо, — согласилась Елена.
Придя в библиотеку, она обратилась к библиотекарю:
— Возьмите, пожалуйста, вот эту книгу, а мне дайте «Газовую механику», — и назвала номер абонемента.
Услышав хорошо знакомый номер Лаптева, Надя удивленно и испытующе взглянула на Елену.
Стараясь ничем не выдать свое волнение, она с каким-то непонятным, щемящим чувством рассматривала Елену, ее открытое, энергичное лицо, смелые большие глаза, красивый прямой нос, решительный овал ярких губ.
— Что вы так на меня смотрите? — прямо спросила Елена, заметив взгляд Нади.
— Ничего, — смутилась Надя и, стараясь быть как можно спокойнее, спросила:
— «Газовую механику» на вас записать или на… этот абонемент? — замялась она, кивнув на карточку Лаптева, и голос ее слегка дрогнул.