Какие же официальные правительственные документы проходили через руки Радищева в этот период и каков их характер?
К препроводительному письму от 17 мая 1779 года приложен указ сената от 30 апреля об учреждении ассигнационных банков и заведений банковых контор «для удовольствия частных людей медною монетою за представляемые ими ассигнации в Иркутской губернии» и, в частности, об учреждении в Иркутске банковой конторы. Этот вопрос вновь заинтересует Радищева в годы сибирской ссылки. О торговых банках и конторах он заговорит в письмах к своему другу-покровителю, президенту коммерц-коллегии А. Р. Воронцову, в «Описании Тобольского наместничества» и «Письме о китайском торге», доказывая необходимость их учреждения в Барнауле и других сибирских городах.
В письме от 27 мая 1779 года говорится о возвращении в Россию беглых из войск нижних чинов людей, крестьян и обывателей, а также «принадлежащих к бывшему запорожскому воинству и малороссийских посполитых людей». В других письмах пересказываются документы о наборе рекрутов, распространении хлебного торга с соседними государствами, взимании пошлин, об обязанностях консулов в разных провинциях России и другие.
Все эти вопросы стояли в центре внимания Радищева — мыслителя и политика, экономиста и историка, нашли широкое освещение в его художественных и публицистических произведениях. Заметим, что служебные бумаги, подписанные А. Радищевым по этим вопросам, наиболее полно пересказывают официальные документы, в то время как другие, касающиеся малозначительных указов, являются очень краткими и немногословными препроводительными письмами.
Находка позволяет установить, что служебные бумаги отсылались из Санкт-Петербурга непосредственно в Троицкую пограничную таможню, минуя канцелярию Оренбургского генерал-губернаторства. Кроме Радищева многие бумаги подписаны другими членами коммерц-коллегии — Христианом Фербером и Алексеем Астафьевым. Все документы, как правило, заверены секретарем, подпись которого разобрать не удалось, а составлены канцеляристами — Николаем и Петром Ильинскими, Иваном Долинским, Петром Степановым, Петром Сергеевым, Ильей Медведевым и Петром Поповым, с которыми, надо думать, часто соприкасался А. Радищев.
Важно отметить Николая Ильинского. С ним А. Радищеву позднее пришлось работать в законодательной комиссии в последний год своей жизни. Н. Ильинский об этом периоде оставил «Записки». В них дается высокая оценка поведения Радищева в законодательной комиссии. Ильинский говорит, что Радищев попрежнему был человеком вольных мыслей и на все взирал с критикой, основываясь на философии свободолюбия. Рассказывая подробности трагической кончины А. Радищева, Ильинский заключает:
«Так кончилась жизнь человека, способного и доброго, но напитанного вместо религии, требующей покорности, повиновения и смущения, одними правилами свободолюбия».
Известный интерес представляет и личность Ивана Долинского. Радищев мог познакомиться с ним вскоре после возвращения в Россию, войдя в круг Собрания переводчиков и «Общества, старающегося о напечатании книг». Собрание переводчиков насчитывало в то время свыше 110 литературных работников, включая сюда и близкого друга Радищева — А. Кутузова, которому посвящено «Путешествие из Петербурга в Москву».
Из видных литераторов к «Обществу» принадлежали И. Дмитриевский, Я. Княжнин, М. Херасков, И. Богаевский, в том числе и И. Г. Долинский.
Радищев, будучи членом этого «Общества», как известно, еще в 1773 году выпустил «Размышление о греческой истории» Мабли, сделав к переводу примечания. В одном из примечаний сказано, что «самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние». В этом же году в переводе И. Долинского с немецкого языка «Общество» издало книгу «О народах, издревле в России обитавших». Обе книги были выпущены создателем «Общества» Николаем Новиковым, являющимся собирателем литературных сил передовой молодежи России.
Особняком стоит еще один канцелярист — Петр Попов. Подпись его так же встречается на бумагах, присланных из коммерц-коллегии. Когда Радищев, арестованный за издание своей революционной книги, сидел в Петропавловской крепости, Петр Попов, будучи уже секретарем Палаты уголовного суда, подписывал своему сослуживцу по коммерц-коллегии смертный приговор.