— Долго ли я на этом станке буду брак делать? — неожиданно спрашивает стоящая рядом с Изельбаевым формовщица Александрова.
— Какой брак? Где брак? — переспрашивает Якунин.
— Вот на этом станке брак. Вы только посмотрите, как он работает. Посторонись-ка, Изельбаев! — Александрова собирается включить станок, чтобы наглядно продемонстрировать-его работу.
Якунин тревожно взмахивает рукой:
— Не надо, не надо, Александрова! Сейчас нам механик расскажет, в чем тут дело… Где-то тут механик был, куда он девался, не видали?
Высокий полный человек суетливо мечется среди рабочих, отыскивая механика. Механика нет, к одной из колонн прислонился его заместитель Бушев. Ему явно не хочется вмешиваться в разговор — он с отсутствующим видом осматривает кончик папиросы. Якунин подхватывает Бушева под локоть и вводит в круг рабочих:
— Вот товарищ Бушев нам все расскажет. Это его дело.
Бушев бросает окурок, затаптывает его каблуком и медленно говорит:
— А что я скажу? Эти два мы отремонтировали, — он кивает на соседние станки, — дойдет очередь и до этого.
— А я тем временем брак буду делать? — возмущается Александрова.
В группе у станков завязывается спор, из которого до остальных формовщиков доносятся отдельные слова. Часть людей уходит на свои рабочие места, другая переминается на месте — они уже устали стоять, а собрание все не кончается.
Торопливо закончив спор, Якунин оглядывает поредевшие ряды и поднимает руку:
— Внимание, товарищи! Нам еще надо принять обязательство на этот месяц. Черепанов, читай!
Формовщик Черепанов начинает читать проект обязательства, но его едва слышно — кое-где уже загрохотали формовочные станки. Напрягая голос, Черепанов дочитывает проект.
Якунин быстро спрашивает:
— Замечаний не будет, товарищи? Голосую. Кто за — поднимите руки! Кто против? Воздержался? Собрание закрыто!
Все расходятся. Якунин подходит к Семину и не без смущения говорит:
— Немного не рассчитал я свое выступление, Петр Васильевич — затянулось дело…
— Почему не рассчитали? Наоборот, очень хорошо рассчитали, — отвечает ему Семин и уходит.
Якунин оторопело смотрит ему вслед: как понять слова начальника цеха?
Ровно в четыре часа пополудни двери в кабинет Семина распахиваются, и друг за другом входят все те, кто должен участвовать в «площадке брака»: начальники отделений, технологи. Размещаются каждый на своем месте — там, где он сидел вчера, и месяц тому назад.
Поясним, что это за мероприятие с таким странным названием. Каждое утро к 11 часам на одну, из площадок в очистном отделении собирают всю бракованную продукцию, выпущенную цехом за минувшие сутки. Сюда сходятся мастера, начальники участков и отделений, технологи, иногда приглашают и рабочих. Выясняются причины, по которым забракованы те или иные отливки, а в 4 часа каждый начальник отделения является в кабинет начальников цеха «держать ответ». Эти совещания и называются «площадкой брака» — название не совсем удачное, но настолько вкоренившееся в производственный быт, что никому и в голову не приходит придумать какое-либо другое, более подходящее.
Золотистые стрелки показывают на черном циферблате две минуты пятого, и Семин предоставляет слово Якунину.
— Вчера выдали двадцать один дефектный блок. По тридцать первой причине — семь, — начинает тот.
Это значит, что вчера в цехе был выявлен 21 блок цилиндров, имеющих те или иные дефекты, в которых повинно формовочное отделение. «Семь по 31-ой причине», значит, что изъяны семи блоков вызваны засоренностью формы.
Весь отчет Якунина состоит из таких вот выражений и цифр, понятных только литейщикам. То и дело называются отливки автомобильных деталей — коллектора, картера, коробки скоростей, тормозного барабана — и тут же называются номера причин, вызвавших брак. Таких причин много — существует даже 93 причина. Наиболее распространенные из них: 66 — полом стержней в отливке, 31 — засоренность формы, 14 — попадание шлака в форму в момент заливки и образование шлаковых раковин.
Семин то и дело прерывает Якунина вопросом: что сделано, чтобы устранить причины, вызвавшие брак?
— Принимаем меры, Петр Васильевич, — вздыхает Якунин.
— Какие?
— Против вчерашнего меньше стало браку, Петр Васильевич, на понижение пошло, — уклоняется от прямого ответа Якунин и торопливо продолжает отчет.