М а л а ш а. Всю свою уверенность в забое расходуешь?
В а с и л и й. Да что мне забой! Я в забое… корреспондентов принимаю. В общем, там у меня уверенность полная.
М а л а ш а. Ох, Василий, напрасно ты этак… обо мне тоже в газетах пишут, а я каждый раз думаю: стоит ли, по заслугам ли? Задумаешься да и решишь: нет, не по заслугам балуют, — и еще крепче за работу. А ты как-то слишком легко…
В а с и л и й. А чего тут особенно пыжиться. Брат-то мой, Илья, захотел от самого солнца прикурить и обжегся. Машинка-то его, говорят, сегодня… кувыркнулась.
Быстро входит Вера. Не задерживаясь, направляется в шахту.
М а л а ш а. Вера Ивановна!
В е р а. Некогда, Малаша… (Уходит.)
В а с и л и й. Геологическое начальство… А почему же торопится?
Входит Ольга Самсоновна. В руке у нее узелок с едой.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Где тут мой старик? Вася, отца не видал?
В а с и л и й. Нет, не видал.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Большим начальством заделался. Вторая смена кончилась, а у него, почитай, с полудня маковой росинки во рту не было. (Показывает узелок.) Термосок вот принесла. (Присматривается к Малаше.) А это ж кто?
В а с и л и й. Малаша. Знакомьтесь… моя мать. (Малаша подает руку.)
О л ь г а С а м с о н о в н а. На шахте работаете?
М а л а ш а. Да, машинистом электровоза.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Вот хорошо. А то у Ильюши — инженерша… Хоть одна работящая невестка в доме будет.
В а с и л и й. Хватила ты, мамаша…
О л ь г а С а м с о н о в н а. Вижу, сколь тут хватать! Мне только глазом повести — сразу вашей завесы как не бывало. Сама помню, как язык-то сохнет, а глаза песни поют.
М а л а ш а. Смотри-ка, смотри, Фурегов с Никоновым с того хода побежали…
В а с и л и й. Похоже, авария… А мы-то стоим и не знаем… (Направляется в шахту.) Ну, пока.
М а л а ш а. Пока?.. А, может, мне расставаться не хочется! (Уходит за Василием в шахту.)
О л ь г а С а м с о н о в н а. Свят, свят… (Пробегает Гайнутдинов. Ольга Самсоновна хватает его за рукав.) Стой-ка, паренек! Старика моего, Максима Буторина, случаем, не видал?
Г а й н у т д и н о в (вырываясь). В шахта, шахта…
О л ь г а С а м с о н о в н а. Ну, коль все мои там… (Направляется к шахте.)
Г а й н у т д и н о в (задерживает ее). Стой, бабушка. Ярами́, ярами́!
О л ь г а С а м с о н о в н а. Какая тебе Арамиль?
Г а й н у т д и н о в. Там вода!
О л ь г а С а м с о н о в н а. Везде, милый, вода. И в колодце вода, и на кухне вода. Замочу подол — выжму. (Пытается обойти Гайнутдинова.)
Г а й н у т д и н о в. Какой слова говоришь!.. (Входит Безуглый.) Товарищ начальник, не пускай бабушка шахта! (Скрывается в клетевом помещении.)
Б е з у г л ы й. Редкая дерзость. Он смеет мне поручать…
О л ь г а С а м с о н о в н а. Моих зальет — пущай и меня заливает.
Б е з у г л ы й (сообразив, что в шахте случилась какая-то беда, пятится от шахты). За-зачем же вам… з-заливаться?.. (Оглянувшись по сторонам, цепко хватает Ольгу Самсоновну за руку.) Тем более, мне поручено…
О л ь г а С а м с о н о в н а. Э-э, мил человек, двоим тут околачиваться несподручно.
Б е з у г л ы й. Но… поручено…
О л ь г а С а м с о н о в н а. Да что ты в меня клещем-то вцепился?!
Б е з у г л ы й. Ваша жизнь…
О л ь г а С а м с о н о в н а (вырвавшись). Ладно, остаюсь тут. А ты валяй в шахту. Как-никак, мужская сила, хоть и душа-то комариная.
Входит Бадьин. Он еле держится на ногах. Измокшая спецовка разодрана, в руке еще светящий аккумулятор.
Б а д ь и н. Перехватили… Задраили.
Б е з у г л ы й (с облегчением). Уже?!. (Одергивает костюм.) Упряма, бабушка… В шахту ей!.. В такой момент меня задержала. (Уходит в клетевое помещение.)
О л ь г а С а м с о н о в н а. Тьфу, тебе, перевертень!
Входит Карпушкин.
К а р п у ш к и н. Ну и досталось…
Б а д ь и н. Зажали. Максим Федосеевич во-время аварийщиков вызвал.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Живой он там?
Б а д ь и н. Абсолютно. Ему бы не сменным, а боцманом на китобойце. (Карпушкину.) Аварийщики работали, как хорошие матросы у пробоины.