О л ь г а С а м с о н о в н а (вздыхает). А что же эта Малаша с Васенькой-то?
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Чего не знаю — того не знаю. Не по моей части.
Н а с т е н ь к а. Не встречаются, целых пять месяцев. С того дня, как у Ильи на шахте случилось.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Упрямится-то кто — он иль она?
Н а с т е н ь к а. Нет, она! Да и один ли только Вася по Малашеньке сохнет? Ее портреты прямо из газет мальчики на память вырезают.
О л ь г а С а м с о н о в н а. А много ль расходится экземпляров?
Н а с т е н ь к а. Расходится, да никому не приходится. (Перебирает конверты.) Сталино… Североуральск… Воркута…
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Методом его интересуются. (Берет у Настеньки письма.) Давай-ка, на стол ему положу. (Выходит в комнату Ильи.)
Входит Гайнутдинов, одетый в парадный костюм горного мастера второго класса. Он в доме своей любимой впервые, и поэтому держится очень робко.
Г а й н у т д и н о в. Здравствуйте.
Н а с т е н ь к а (удивлена появлением Гайнутдинова). Явился… Какой расфуфыренный… (Знакомит мать.) Это — Миша.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Очень приятно.
Н а с т е н ь к а. Проходи, Миша, только ступай по этой вот половице. Я подметать буду.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Так-так, доченька, сразу их надо приучать, чтобы по одной половице ходили. (Отходит, обтирает подоконники).
Г а й н у т д и н о в (шопотом). Серьезная у тебя мамаша.
Н а с т е н ь к а. А я вся в нее. Берегись. (Строго.) Ты почему пришел, если я тебя не приглашала?
Г а й н у т д и н о в. Я совсем не к тебе пришел. Твоя братишка, Вася, мне нужен.
О л ь г а С а м с о н о в н а (оглядывается). Что там про Васю-то?
Н а с т е н ь к а. В одной бригаде и не мог увидаться и поговорить?
Г а й н у т д и н о в. Особый разговор.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Он же в общежитии живет.
Г а й н у т д и н о в. А ребята сказал: домой ушел.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Максим, слышал? Говорила я тебе, фигура его и походка…
Входит Василий. Он входит одетый в пальто.
В а с и л и й. Ну… доброе утро.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Васенька! (Настенька с радостью бросается к Василию. Максим Федосеевич выходит из комнаты Ильи. Пытается казаться суровым.) Легок-то на помине… Не разделся чего?
В а с и л и й. Да я так, на минутку… По стенам соскучился.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Стены как стены, стояли и стоят. Обои все того же цвета.
В а с и л и й. А я сегодня во сне видел, будто переменились.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. И часто ты этакие сны видел?
В а с и л и й (насупившись). Доводилось.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Раздевайся, пойдем.
В а с и л и й. Сам еще в этом доме дороги не забыл.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Тогда я на стол подавать буду. Винишка бутылочку припасла.
В а с и л и й. Вот это хорошо. К сестре, вон, гость. (Выходит, затем входит в костюме.)
Г а й н у т д и н о в. Я к тебе, Вася.
В а с и л и й. Ко мне? Ну-ну.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Закусочку приготовлю. (Выходит.)
Н а с т е н ь к а. Секреты?
Г а й н у т д и н о в. Маленький беседа между нами. Не мешай, пожалуйста.
Н а с т е н ь к а. Ах, я уже мешаю? Джуляр малай! (Рассерженная выходит.)
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Беседуйте. (Понимающе улыбаясь, выходит.)
Г а й н у т д и н о в. Скажи, бригадир, когда мы в свою бригаду агрегат возьмем?
В а с и л и й. А ты что надулся так, словно посол иностранной державы? (Гайнутдинов стоически переносит насмешку. Это настраивает Василия на более уважительный тон.) Взять агрегат — не штука.
Г а й н у т д и н о в. Золотой слова, бригадир!