Н и к о н о в. Вы меня, друзья, не обнимайте. Все равно, даже взявшись за руки, не обнимете. Вот летом возьму отпуск, поеду на Кавказ, буду лазать по горам и стану легким, как молодой олень. (Тяжело садится.) Эта министерская комиссия меня вконец измотала.
Е ф и м у ш к и н. Ничего, комиссии хороши тем, что они рано или поздно уезжают.
Н и к о н о в (мрачно косясь на Фурегова). Но эта, кажется, уедет не одна: увезет нашего уважаемого директора.
Е ф и м у ш к и н. Уже не увезет.
Н и к о н о в. О-о-о!
Ф у р е г о в. Ефимушкин не отпускает.
Н и к о н о в. Молодец.
Е ф и м у ш к и н (у телефона). Прошу Северную… Дежурный? Позовите Буторина.
В комнату Ильи, где уронив голову на руки, сидит за столом Василий, с внутренней стороны входит Гайнутдинов.
Г а й н у т д и н о в (весело). Убежала.
В а с и л и й (поднимает голову). Кто?
Г а й н у т д и н о в. Вера. И Настенька за ней.
В а с и л и й (вздыхает). От меня тоже… все бежит…
Г а й н у т д и н о в (не поняв Василия). Какой бес ты ноешь? Бежит, не замечает… Разве мужчина так надо? Ах, не замечаешь? Прощай. Мы с тобой далеко-далеко. Ты — себе, я — себе, одно удовольствие. Серьезный характер не имеешь!
В а с и л и й. А-а, ты вот о чем… Да, и здесь не везет. Легко сказать… Пять месяцев дуется, выдержи-ка тут характер.
Е ф и м у ш к и н. Алло, алло!..
Г а й н у т д и н о в. От чистой сердца говорю, я бы на тебе, Вася, без разговоров женился. Брови черные, зубы белые, профессия богатая — что еще нужно человеку? Забывай скорей свою Малашу, пускай после плачет, извини пожалуйста.
Е ф и м у ш к и н. Северная… алло… Я жду…
Г а й н у т д и н о в. Я тебе татарский девушка выпишу. Одно удовольствие! Глаза черные, зубы белые, танцовать пойдет — каблуки горят, работать пойдет — руки горят, обнимать начнет — совсем сожжет, головешка станешь.
В а с и л и й. Нет уж, Миша, ты эту свою девушку лучше какому-нибудь пожарнику сосватай. А я, брат, боюсь.
Е ф и м у ш к и н. Да, жду…
Г а й н у т д и н о в. Невесту боишься, технику тоже боишься…
В а с и л и й (вспыхнув). Врешь, ничего не боюсь. Я эту технику… Давно я к ней присматриваюсь. Я ее так знаю, что…
Г а й н у т д и н о в. Возьмем?
В а с и л и й. Только я… иждивенцем быть не желаю. Предложение у меня…
Е ф и м у ш к и н. Ушел? Хорошо. Дайте распорядочную.
Г а й н у т д и н о в. Давай сейчас! В той комнате вся дирекция собралась.
Василий решительно входит в общую комнату, но, увидав здесь все начальство, оробевший останавливается.
Е ф и м у ш к и н (с телефонной трубкой в руке). А, Василий Максимыч… (В трубку.) Буторин Илья приходил в душ? Не приходил? Странно… (Опускает трубку.) Телефон мы твой оккупировали. Ты — звонить?
В а с и л и й. Нет, предложение у меня.
Е ф и м у ш к и н. Предложение?
В а с и л и й. Да, по составу проходческой бригады.
Е ф и м у ш к и н. Так ты что — сейчас?
В а с и л и й. А чего тянуть.
Е ф и м у ш к и н. Ладно, выкладывай.
В а с и л и й. Я думаю, что можно сокращенный при агрегате состав сократить еще на половину.
Ф у р е г о в. Это как же?
В а с и л и й. Основной бурщик, он же бригадир и машинист погрузочной машины. Хочу вот сам прежде попробовать.
Ф у р е г о в (размышляя). Двое… Бурщик, машинист… Это, мне кажется, возможная вещь. Попробуй.
Н и к о н о в. Да это и просто, и хорошо!
Е ф и м у ш к и н. Сильное ты надумал дельце, Василий Максимович. Спасибо тебе.
В а с и л и й (потупившись). Да ведь рудник-то мой, не чужой.
Е ф и м у ш к и н (хитро посматривая на Фурегова). Твой, Василий, твой, в этом-то и все дело.
Ф у р е г о в. Давай-ка подсчитаем, сколько у нас высвободится проходчиков. (Сгрудились у стола, подсчитывают.)
В комнату Ильи с внутренней стороны входит Настенька.
Н а с т е н ь к а. Ах, вы здесь?
Г а й н у т д и н о в. Настенька!
Н а с т е н ь к а. Стосковались? Может быть, я вам еще мешаю?
Г а й н у т д и н о в. Не сердись, пожалуйста. Мы говорили с Васей между нами. Понятно? Есть мудрый восточный пословица: не скажи своей жене половина того, что знаешь.