СЛАВА
Группе инженеров: Константину Бурцеву, Николаю Рыженко, Борису Бахтинову, Валентину Кожевникову — вручали медали лауреатов Сталинских премий.
Сталинская премия была присуждена инженерам за освоение прокатки новых профилей металла, имеющих большое значение для народного хозяйства, и коренные усовершенствования в производстве проката. Все лауреаты — инженеры советской школы. Закончив институты, они прошли большую практическую школу в цехах Магнитогорска, росли вместе с заводом и совершенствовались вместе с ним. Трудно, например, отделить калибровочное бюро от главного калибровщика комбината Бориса Петровича Бахтинова. История создания и развития этого очень важного для комбината участка неразрывно связана с жизнью и борьбой советского инженера Бахтинова.
Уже первые шаги Бахтинова на площадке Магнитки отмечены борьбой. Первые схватки произошли у него с известным французским калибровщиком Корнибером. Этот «заграничный гость» был приглашен в качестве руководителя калибровочного дела для помощи в подготовке прокатных валков к пуску первых станов. Ему за это платили золотом, валютой. Но занимался Корнибер совсем иными делами, не имеющими ничего общего с калибровкой. Это был старый, обрюзгший буржуа с маленькими крысиными глазками и помятым лицом пьяницы. Теоретических знаний у него не было и на грош, а весь «практический багаж» был заперт в огромный сундук, в котором хранились шаблоны различных калибровок.
«На кой чорт притащили этого «знатного иностранца», тупого и наглого рантье, который нас за дурачков считает», — так думал Бахтинов, вспоминая свои споры в техническом отделе комбината.
Однажды Корнибер пришел раздраженный и злой и заявил, что «в этой азиатской стране совершенно невозможно существовать».
— Что это вас так раздражает в нашей стране, мосье Корнибер? — спросил Бахтинов.
Он, оказывается, целый день бродил по базару и, к своему огорчению, нигде не нашел… салата, самого обыкновенного салата.
— Вас беспокоит отсутствие салата, — возмутился Бахтинов, — но почему вас не беспокоит отсутствие многих схем калибровок? Мне кажется, что вы слишком медленно и неохотно оплачиваете советское золото. Вы торгуете своей славой, мосье Корнибер.
Француз спокойно, даже несколько добродушно ответил:
— Молодой человек, я сорок лет шел к своей славе. Понимаете, сорок лет. Кор-ни-бер! Меня вся Европа знает. Так вы, что же, хотите, чтобы я за несколько золотых рублей отдал вам всю свою славу сразу. Хо-хо-хо! Я буду продавать ее граммами, маленькими частицами, а вы будете платить за нее золотом.
Корнибер пожевал своими мясистыми губами.
— Вы, Бахтинов, не знаете цену славе. Это, прежде всего, золото, и ее надо расходовать экономно, очень экономно, молодой человек…
Бахтинова до предела возмутила эта наглая торгашеская философия «знаменитости».
— Нам такой славы не надо, которой торгуют. А вы просто злоупотребляете доверием нашего народа и занимаетесь вымогательством. В нашей стране никому не позволено спекулировать своими знаниями.
Корнибер смешно жевал губами, вытянув их в трубочку, И удивленно смотрел на советского инженера.
— Странный вы народ, русские, совершенно непонятные у вас мысли и поступки.
Бахтинов видел, что этот французский купец, нашедший покровителей в техническом отделе, может только затянуть время, необходимое для подготовки к пуску прокатных цехов. Он с жадностью взялся за книги и расчеты, завел широкую переписку с заводами Юга и Урала, окружил себя группой энергичной молодежи и начал систематически готовиться к пуску станов, пересчитывая и критически проверяя проектные схемы калибровок.
Очень скоро Корнибер поблек, растерял весь свой апломб и вынужден был уехать во Францию.
Инженер Бахтинов остался руководителем калибровочного бюро. Чувство большой ответственности за порученное дело, желание найти новые пути для решения многих сложных вопросов калибровки заставили его взяться за углубленную научную и экспериментальную работу.
Однако в одиночку нечего было и думать решить так много теоретических и практических задач. Коллектив, крепкий, энергичный, работоспособный коллектив — вот что нужно было прежде всего. Бахтинов создал школу калибровщиков, взялся читать лекции в горно-металлургическом институте, писал статьи в периодической печати, выступал против обветшалых, дедовских методов, против голой эмпирики, знахарства, боролся за глубоко научный, прогрессивный метод калибровки, который соответствовал бы современному уровню развития металлургии.