П а в е л (хлопая Николая по плечу). Не горюй, дружище, наверстаем.
О г н е в (всем, весело). Видите, как обрастает мускулами наш план. (Бежит в теплицу и приносит ящик с ветвистой пшеницей.) Вот она — пшеница будущего! Для нее и почвы невиданные и машины сверхмощные нужны. Она нам даст сказочные урожаи!
Н и к о д и м В и т а л ь е в и ч (прерывая Огнева). Это еще спорный вопрос, молодой человек, очень спорный… Пшеничка-то вас и подведет!
О г н е в, Споров мы не боимся, но решать их будем на полях. Милости просим к нам туда (показывая вперед), на передний край!
З а н а в е с.
КАРТИНА СЕДЬМАЯ
У арбузного поля. Шалаш и недалеко от него одинокая березка. Прохор роет яму на месте срубленного когда-то им деревца. Ермилыч ему помогает. Вдали сверкает молния, слышны раскаты грома. Издалека доносится пение:
Е р м и л ы ч. На току поют, у «клейтонов».
П р о х о р (вытаскивает из вырытой ямы засохшие корни срубленной березы). Поверишь ли: каждый раз, как иду мимо этого места, кажется мне, что березка эта стонет по подружке. Хочу ей напарницу из лесной дачи взять и посадить здесь. Облюбовал уже в зарослях, где молодняк прореживают. Веселее им тогда вдвоем будет с ветром спорить, да и мне спокойнее. (Разглядывает вывернутые из земли корни.)
Е р м и л ы ч. Эту уж не оживишь… Загубили. Эх-ма…
П р о х о р (вздохнув). Мой грех! Можно сказать, из-за нее и стал я бригадиром по лесу. (Показывает направо.) Лесная полоса сюда пойдет… Роща будет. Смотри, сколько лунок наделано… Моя работа!
Е р м и л ы ч. Значит, такой твой маневр обозначился. А я вот по арбузам… Хочешь, арбузами угощу? и дынями?
П р о х о р. Поспели? Пахота-то тоже моя! (Смеется.)
Е р м и л ы ч. Знаю. Хорошая пахота! А с краю, где ты культиваторами удобрение заделывал, посеяли мы люцерну на семена под зиму — доморощенную. (Вспышка молнии, сильный раскат грома, неожиданный ливень. Ермилыч и Прохор бегут в шалаш.)
Е р м и л ы ч (встает и выглядывает из шалаша). Грозовой! Короткий! (С поля бежит промокший, с портфелем подмышкой Никодим Витальевич.)
Н и к о д и м В и т а л ь е в и ч (дрожит). Здравствуйте! Мне бы подсушиться. (Снимает шляпу и плащ, протирает стекла пенсне.) Ну, и места ужасные.
Е р м и л ы ч (освобождая место). Вот сюда, пожалуйста. Не привычно вам у нас? По ученому-то делу приходится все в кабинетах… И не дует, и не гремит, и не мочит…
Н и к о д и м В и т а л ь е в и ч. И чудесно. А это что? Дикость, ад кромешный. Волки!
Е р м и л ы ч. Волки не тронут! Они в этих местах волчат выводят и даже скотину задирать опасаются. Хитрый зверь!
Н и к о д и м В и т а л ь е в и ч. Иду, представьте, а волчица с детенышами сидит и пасть оскалила. Я бегом, ног под собой не чувствую. И вдруг молния, гром, ливень…
Е р м и л ы ч. А мы привычны. На Волчьих ямах, стало быть, побывали. Ну и как?
Н и к о д и м В и т а л ь е в и ч. Мерзость! Солонцы! Овчинка выделки не стоит!
Е р м и л ы ч. И-и, батюшка. Теперь народ ничем не задержишь — разошелся народ. Вашему брату, которые по научной части, сейчас только поворачивайся успевай. (Достает арбуз и дыню, разрезает и ставит перед Никодимом Витальевичем и Прохором.) Пробуйте зауральские… (Профессор есть арбуз.) И не только арбузы, люцерну на семена тут же сеем… Пшеницы, слышь-ка, такие будут, какие отцам не снились. Скотины разведем вдоволь, сады — яблони и груши — вырастим.
Н и к о д и м В и т а л ь е в и ч. На этих параллелях груши? Ничего не выйдет или выйдет кислятина. Отсюда лес и тот бежит, сюда солонцы и пустыни наступают. На этих параллелях ничего не получится… (С аппетитом ест дыню.)
П р о х о р (угрюмо молчит, наблюдая за Никодимом Витальевичем. Вдруг рассердился). Вам говорят дело, гражданин, а вы о параллелях, да и о лесах тоже… (Передразнивая.) Бегут! (Резко.) От топора! (Вставая властно.) Всю голую степь лесами в кольцо возьмем в плен. И никаких пустынь сюда не пустим. Мы будем наступать, а не они… Мы хозяева!
Н и к о д и м В и т а л ь е в и ч (с опаской поглядывая на Прохора). Да вы что, действительно белены объелись, что ли? Я двадцать пять лет изучаю эти места. Чушь, чепуха! (Прохор, ухмыляясь, незаметно для Никодима Витальевича показывает Ермилычу пальцем на него и на свою голову.)