Н и к о д и м В и т а л ь е в и ч (в полной растерянности). Непостижимо! Поразительно! Феноменально!
О г н е в. Это… Это, товарищи, великий этап. Ну, уж теперь-то мы развернемся с вами!
Е л е н а П а в л о в н а. Теперь все агрономы будут мичуринцами!
П а в е л и Л и з а (вместе). И все инженеры!
Е р м и л ы ч. И будем мы, соколики мои, по-настоящему свой маневр совершать, по всей научности.
Н и к о л а й. И такие машины придумаем, что небу станет жарко.
М а к а р Т р о ф и м о в и ч (радостно). Поздравляю, друзья! (Показывает рукой на поля.) Ну, товарищи агрономы и инженеры — путь свободен!
З а н а в е с.
КАРТИНА ВОСЬМАЯ
Декорация та же, что и в седьмой картине. Ночь. Вдали видны многочисленные огни работающих тракторов. Слышен отдаленный гул. Ермилыч и Макар сидят у костра, около шалаша. Макар Трофимович пробует арбуз и дыню.
Е р м и л ы ч. Так ведь аппетит приходит не сразу, товарищ Макар. Сначала на арбузы и дыни, а потом на люцерну меня потянуло…
М а к а р Т р о ф и м о в и ч (поднимаясь). Хороши твои фрукты! А люцерну ты мне пришли, Ермилыч… А впрочем не надо. Сам прилечу к вам. Да! Стахановку Лизу Молодцову я обещал увезти до города. Она на моей машине домой за вещами поехала. Вернется, скажи — пусть подождет. Я на пахоту загляну… (Прощается с Ермилычем, идет и возвращается, говорит тихо.) Как ты думаешь, Ермилыч, тебе снизу виднее: потянет товарищ Самохин… директором?
Е р м и л ы ч. Василий Иваныч вместо Алексея Иваныча? (Прищуривается, почесывая бородку.)
М а к а р Т р о ф и м о в и ч. Да. Алексея мы снимем, за парту года на два засадим, а потом увидим…
Е р м и л ы ч. И то дело — мозги проветрить, а то они у него тово… А гордости — хоть отбавляй. Вот оно и не получается… А народ, он ныне, ох, строг! Самостоятельный народ!
М а к а р Т р о ф и м о в и ч. Огнев в большого агронома растет, а Самохин?
Е р м и л ы ч. В самую точку! Он хоть и не так уж учен, но усваивает суть, оперяется, к народу чуток, но и потачки не дает… Орел! Это ты верно, товарищ Макар. Снизу-то все видать: кто орлом подымается, а кто вороной…
М а к а р Т р о ф и м о в и ч (смеется). Да еще в павлиньих перьях иногда… Так я подъеду. (Быстро уходит. Вбегает одетая по-дорожному Лиза с чемоданом в руках. Она сильно взволнована.)
Л и з а. Ермилыч, родной, помоги… Позови его… Еду. Сейчас!
Е р м и л ы ч (ищет опояску, волнуясь). Павлушу? Сейчас, голубушка, сейчас, милая, позову. (Опоясывается.)
Л и з а. Ермилыч!
Е р м и л ы ч (подпоясываясь). Что, доченька?
Л и з а. Ты ему скажи… Нет. Ничего не говори. Пусть придет.
Е р м и л ы ч. А ты не волнуйся. Товарищ Макар свой человек… Подождет. (Бежит влево.) Сейчас. Мигом…
(Уходит. Быстро входит Елена Павловна.)
Е л е н а П а в л о в н а. Лиза, это правда? Уже?
Л и з а (упавшим голосом). Да… Машина… Сейчас. (Нервничает.)
Е л е н а П а в л о в н а. Ты вся дрожишь, Лиза, что с тобой?
Л и з а. Я боюсь… Он… Павел… забудет…
Е л е н а П а в л о в н а. Павел? (Обнимает Лизу.) Если Павел полюбил — не забудет, Лиза. Павел — настоящий человек!..
Л и з а. Но четыре года, Елена Павловна, вы подумайте!
Е л е н а П а в л о в н а. Настоящая любовь, Лиза, бывает только раз и навсегда. Мы с Митей ведь тоже полюбили друг друга до войны, а поженились после войны. Он, как богатырь, на моих глазах растет, и люб мне все больше. И я знаю: чем больше я работаю, смелее, лучше для общего дела — тем сильнее любит меня и он. Понимаешь? Павел такой же. Вы оба такие, Лиза, и любовь у вас будет крепкой, большой!..
Л и з а (успокаиваясь). Да? Будет! Спасибо вам, Елена Павловна. Какая вы… (Целует ее. Появляется Павел.) Он… (Елена Павловна уходит в степь, поцеловав Лизу.)
П а в е л. Лиза! Неужели… сейчас?
Л и з а. Да, Павлуша, сейчас подъедет машина. (Порывисто.) Обещай мне, Павел, слышишь?
П а в е л (берет Лизу за руки). Голубка, ты же знаешь: я мечтал о тебе еще там, в боях, не зная тебя, и когда товарищи несли меня раненного, а наверху сияло наше красное знамя, мне казалось, что рядом с ним стоишь ты и… ждешь меня.