* * *
День сегодня на редкость погожий.
На реке — я и дед Афанасий.
Я развешиваю мережи,
Дед на невод готовит кибаси.
— Наш колхоз-то ведь нынче вышел
По улову на первое место,
И по этому случаю, слышишь,
Приезжал к нам начальник треста.
Осмотрел он, готова ли школа
И проверил — хозяйственный парень, —
Как дела обстоят по засолу,
Есть аль нет недостаток в таре,
Лед содержится ли в подвале?
Как копченость? Улучшить нельзя ли?
Мол, задача, чтоб первого сорта
Рыбы больше стране мы давали.
А на озеро глянул: раздолье!
И завел разговор он о главном:
— Взять хоть рипус да сиг, а давно ли
Эта рыба у нас? Недавно.
Кто же дал нам ее?
Да сами.
Мы добились своими руками…
Если рыб изменить породу,
В руки взять, как сказал он, природу, —
Значит крепко улучшим жизнь мы,
Станем ближе мы к коммунизму.
* * *
Солнце в воду глядит сонливо.
Чайка крыльями машет лениво.
Лишь кричат крохали[6], да слышим
Голоса рыбаков у залива.
— Чуешь, мечется?..
— Ходит, что надо!..
— Веселее!..
— Подводим ближе!..
— Попроворней!..
Воды прохлада
Загорелые руки лижет.
Здесь, где Камень Рыбачий рогом
Встал над озером,
Невод тянут.
Солнце — с полудня.
Слышно:
— Серега!
Не пора ли держаться к стану? —
У Сережки в глазах досада.
Чуб свой мокрый отбросил рукою.
— Тонь[7] еще до обеда надо,
Понимаете, дело какое;
Ведь смеются уже над нами, —
Посмотрел на ребят сурово. —
Целый год мы держали знамя.
А сейчас оно у Шумкова!
— Верно!
— Что толковать!
— Забросим!
— Знамя будет у нас в бригаде. —
Так решили ребята у весел
Ради дела — не славы ради.
А напротив, у острова-сада,
Тянет невод вторая бригада.
У Шумкова, веселого парня,
Плутоватая прищурь взгляда.
— Посмотрите, — на Камень Рыбачий
Показал он рукою, — значит,
Снова нынче ребята решили
Доказать нам, друзья.
— Не иначе!
— Вот дела! —
Подмигнул плутовато,
Глаз на солнце прищурил. —
Ребята!
К камышам бы еще закинуть:
На обед-то еще рановато.
— Кто на весла?
— Забрасывай!
— Живо…
Солнце в воду глядит сонливо,
Лишь кричат крохали, да слышны
Голоса рыбаков у залива.
* * *
Подружился я с рыбаками,
Уплывал за Рыбачий Камень.
Восемь дней провел на баркасе
С молодыми неводщиками.
Звоном полнили слух отголоски.
Обжигали горячие полдни.
Все грубей от прогонов[8] жестких
Становились мои ладони.
С грустью вспомнил: пора настала
Отправляться, мне в путь-дорогу.
Вот и чаек крикливая стая
Поднимает уже тревогу.
Подплывал я к поселку. Качала
Зыбь. Вода за кормой журчала.
Неохотно моя лодчонка
Ткнулась носом к доске причала.
Вышел на берег, в тень к раките.
В тонком мареве Светлая Заводь.
На песке детвора.
— Научите, —
Просит малый, —
Нырять и плавать. —
Я гляжу удивляюсь: Вася!
Это он, остроглазый мальчонка.
— Хорошо! Я, пожалуй, согласен… —
С плеч летит на песок рубашонка.
На плечах загорелая кожа.
В воду бросились.
Смех и шутки.
Из глухих камышей, встревожась,
Полетели, закрякали утки.
Рад я детским веселым забавам,
Голосам, что звенят безумолку.
— А на море вы плавали?
— Плавал.
— А не страшно там плавать?
— Нисколько.
— Вдруг акула?
Вот Петька спорит,
Что проглотит зараз без остатка!.. —
Рассказал я мальчишкам о море,
Про акул, про китов, о касатках.
А потом встрепенулись ребята,
Рыбаков мы встречать побежали.
Из баркасов улов богатый
По колено в воде выгружали.
Возвращаясь домой в поселок
Беззаботной гурьбой веселой,
Незаметно остановились
Перед окнами новой школы.
Скоро в школу!
И в это мгновенье
Детских глаз уловил я горенье,
Понял сердцем и решил в институте
Попросить сюда назначенье.