Если я начал собирать краеведческие коллекции около 1895 года, то через 15 лет, когда я уже прошел два курса ветеринарного института, у меня накопилось много ценных в научном смысле предметов. И тут я решил больше не ждать, а приняться за организацию краеведческого музея. При содействии П. П. Лодыжникова, брата известного издателя А. М. Горького, мне удалось получить помещение, чтобы устроить в нем музей. И вот в июле 1910 года был открыт первый сельский краеведческий музей Зауралья.
Я поставил себе целью, после окончания ветеринарного института, еще выучиться в сельскохозяйственном институте и одновременно на историко-филологическом факультете университета. Я также мечтал встретиться с такой девушкой, которая став моей женой, приняла бы не менее горячее участие в осуществлении задуманного мною плана. Такую девушку я встретил. Это была учительница села Долговского, Каргапольского района, — Лариса Николаевна Боголепова.
Наш брак состоялся в июле 1911 года. Вскоре мы с женой отправились в «свадебное путешествие». Из Долговского я вез с собой ящик с черепками и другими предметами, в том числе глиняными трубками-соплами от древней медеплавильной печи. Все это было найдено на песчаных дюнах, носящих у местных жителей название «Татарский бор». Сначала поехали в село Кабанское, теперь Батуринского района. Село стоит на берегу озера Большое Кабанье. И какое же было мое счастье, когда на том же берегу, на котором стоит село, я нашел на песчаной отмели много кремневых поделок и обломки древней гончарной посуды. Теперь к барсуковским древностям прибавились еще кабанские.
Из Кабаньево мы отправились ко мне на родину, в село Першинское. Отсюда вскоре тронулись дальше — к старшей сестре жены в село Зотинское, Багарякского района. В Зотинском опять было чем заняться: тут и там городища, а на скалах, нависших над бурливой речкой Багаряком, было множество разноцветных пятен лишайников. Их-то я и принялся здесь собирать, скалывая зубилом. Набрал коллекцию больше пуда весом, отправил ящик по железной дороге в Казанский университет. Профессор университета Лепешкин потом говорил, что в присланном мною собрании встретил очень много нового и интересного.
По окончании ветеринарного института, весной 1912 года, я подал заявление о принятии меня в число студентов в Московские сельскохозяйственный и археологический институты, а жена — на высшие, так называемые голицинские сельскохозяйственные курсы. Это соответствовало нашим планам: оба будем иметь агрономическое образование, так нужное для работы в народной сельскохозяйственной школе. Кстати сказать, еще во время зимних каникул я организовал в своем селе сельскохозяйственные курсы для крестьян, где и сам читал лекции по ветеринарии.
В конце марта, временно поработав ветеринарным врачом в Сергиевском посаде, для чего пришлось оставить лекции в институтах, я приехал в Долговское. Всю весну я занимался археологическими разведками и сбором богатейшего подземного материала. При этом было открыто много разных стоянок древних обитателей Зауралья, один могильник так называемой андроновской культуры и многое другое. Потом, когда я кончил археологический институт, то взял темой для дипломной работы «Описание древностей, найденных весной 1913 года в Бакланской волости, Шадринского уезда, Пермской губернии».
Средства, заработанные мной в качестве ветеринарного врача, иссякли, и нужно было подумать о новом заработке. Как раз весной 1913 года Пермское губернское земство организовало экспедицию по обследованию скотоводства в губернии и набирало ветеринарных врачей и агрономов для заведывания партиями, составляющимися обычно из студентов сельскохозяйственных вузов и младших специалистов сельского хозяйства. Я подал заявление и был принят заведующим партией.
Первый маршрут я провел от ст. Сылва по реке Сылве до деревни Канабековой (теперь Пермско-Сергинский район) и частично в окрестностях Чусовских Городков. Красивейшие места в долине горных рек, своеобразие хозяйственного уклада крестьянского населения и многое другое делали это путешествие увлекательным. К сожалению, моя молодость и неопытность были помехой тому, чтобы это путешествие сделать особенно продуктивным в научном и литературном отношениях.
Здесь я собрал кое-какие археологические коллекции. Теперь они, можно сказать, сами давались в руки — только собирай! — так была богата остатками древних культур почва Пышминского края (по реке Пышме).
Когда было окончено обследование Камышловского уезда, мне было предложено обследовать еще три волости Ирбитского уезда: Стриганскую, Шмаковскую и Ирбитско-заводскую. Здесь природа была интереснее. А в селе Писанском я увидел на отвесной скале, нависшей над рекой Ирбитом, нарисованные древними жителями непонятные письмена — иероглифы. В селе Шмаковском у брата Аркадия гостил младший брат Василий, занимавшийся рисованием. По моей просьбе он с лодки зарисовал иероглифы масляной краской. А древний человек нарисовал их на известняке охрой, вероятно, пальцами.