Владислав Гравишкис
СЕРЕБРЯНАЯ МЕДАЛЬ
1
Проносится среди зеленых гор электрический поезд. Скользят рядом с ним по желтому песку насыпи ясные блики — солнечное отражение от светлых стен вагонов, их зеркальных окон. Блики исчезают, когда вагоны вкатываются в каменистое ущелье, прорубленное в скалах. Отраженный каменными стенами, во много раз усиленный перестук колес становится оглушительным, кажется, что на электропоезд падают камни с гор. Но вот ущелье кончилось, вагоны снова на равнине, и опять ровно стучат колеса…
Окна открыты настежь, но веет с гор и долин не прохладой, а зноем. Стоит август. Лесные поляны щетинятся отросшей отавой, высятся стога сена. Оно еще не слежалось и со всех сторон обставлено длинными жердями, чтобы не раздуло ветром.
А за окнами поезда проносятся зеленые горы, зеленые леса, зеленые болотные топи. Все оттенки зелени, какие только существуют на свете, можно увидеть здесь: светлый, бирюзовый — на полянах, прогалинах и болотных топях; потемнее, малахитовый — на лиственных лесах; совсем темнозеленый — на лесах хвойных.
И хотя все еще неувядаемо-зелено, но зоркие глаза Завдята Ганеева то и дело отмечают приметы близкой осени.
Завдяту Ганееву лет под тридцать. Он наладчик Уральского автомобильного завода. Среднего роста, широкоплечий, крепко сложенный. Лицо большое, с крупными чертами, выдаются скулы, над которыми поблескивают внимательные и острые темнокарие глаза.
Не отрываясь, Завдят смотрит в окно и думает о том, что его ждет в Златоусте. Конечно, шансов на то, что он будет принят без задержек — много. Но конкурс, наверное, большой. А вдруг его не примут, — что тогда?
Одна мысль об этом заставляет Завдята стискивать зубы. Он прислоняется лбом к стеклу.
На откосах выемок белыми камнями выложены крупные надписи. «Привет стахановцам-пятисотникам!» — читает Завдят одну из них и думает о машинистах: «Приятно, должно быть, читать, когда тебя так приветствуют…» Он проводил взглядом надпись и вспомнил плакат, которым приветствовал его коллектив цеха нормалей, когда он, Завдят Ганеев, закончил сборку, пустил в ход сложный станок-автомат, присланный киевским заводом.
Немногие верили, что он, рядовой наладчик станков, может справиться с таким трудным делом. Станок был новой конструкции и очень сложного устройства. Даже более опытные наладчики не решались собирать и устанавливать этот станок. «Надо вызывать специалиста из Киева!» — предлагали они.
Ганеев взялся. Вместе со своими помощниками, молодыми слесарями Геной Медновым и Колей Повелевым, он собрал станок, запустил его, и механизм начал выдавать колпачковые гайки. Помучились, конечно, пока разобрались во всей этой премудрости, но все-таки представителя из Киева приглашать не пришлось.
По этому случаю секретарь парторганизации Сергей Иванович Тиунов посоветовал нарисовать на листе фанеры плакат, приветствующий Ганеева, Меднова и Повелева. Они читали его вместе с другими рабочими, и Завдят видел, как краснеют от удовольствия и гордости Коля и Гена. Что ж, скрывать нечего, ему тоже было приятно…
А ведь машинист нашей электрички тоже, наверное, где-нибудь учится… — неожиданно приходит Завдяту мысль, когда мимо окна проносится еще одна приветственная надпись. — Наверняка учится — сейчас все учатся. И, поди, волновался перед экзаменами, как вот он сейчас. Ганеев опять чувствует себя взволнованным. Как-то у него получится там, в Златоусте? Нет, не надо думать об этом, не надо! Как будет, так пусть и будет!
За окном разворачиваются горы. Одна за другой они показывают свои обросшие лесами щетинистые бока.
Близится Златоуст. Завдят взволнованно прохаживается по вагону. «Да что же это такое, в самом деле? — рассерженно думает ом. — Тридцать лет, а волнуюсь, как мальчишка. Глупо!»
2
В Златоусте нетрудно найти консультационный пункт Московского политехнического института. Это — большой дом с массивными дверями. Взявшись за дверную ручку, Завдят на мгновение оглядывается назад.
Все на виду в этом городе: круто спускающиеся с гор улицы; лежащие наклонно дворы и огороды; расположенные друг над другом дома. Хорошо видны самые далекие окраины. Там дома совсем маленькие.
Завдят входит в прохладный, тихий вестибюль.
Секретарь приемной комиссии, молоденькая девушка, держится подчеркнуто серьезно, документы читает внимательно. Завдят следит за выражением ее лица так напряженно, словно у него в документах ошибка и вот-вот это должно обнаружиться.
К столу один за другим подходят поступающие в институт. Девушка просматривает документы и записывает фамилии в большой список.
Через полчаса появляется завуч. Совсем еще молодой, в потертом военном кителе без погон, он быстро проходит к себе в кабинет. Девушка срывается с места и спешит за ним.
Скоро они возвращаются, и завуч окидывает всех испытующим взглядом:
— Кто здесь с серебряной медалью?
Ганеев встает и делает шаг вперед:
— Я с серебряной медалью.
— Вы? — Завуч идет к Ганееву, улыбаясь и вглядываясь в него. — Молодец! Поздравляю! Зачислим вас без экзаменов.
Завуч еще раз поздравляет Ганеева, пожимает руку и торопливо уходит. Покрасневший, растерянный Ганеев смотрит ему вслед и невпопад отвечает на вопросы девушки.
Секретарь поглядывает на него с уважением: трудно, наверное, получить серебряную медаль, да еще в вечерней школе!
Когда все оформлено, Ганеев выходит в гулкий пустой коридор. Он вытирает пот со лба. Ну, теперь все хорошо! Он — студент-заочник. Зачислен без экзаменов. Все-таки здорово получилось, а?
С широкого крыльца он вновь осматривает Златоуст. Но почему-то все выглядит по-иному: и улицы, и дома, и огороды. Как будто солнце засветило ярче, воздух стал прозрачней. Неужели все в природе посветлело от того, что у него, Завдята, так хорошо все получилось?
Зачислен без экзаменов! Чувство облегчения и свободы охватывает наладчика. Только теперь он со всей остротой ощущает, какой тяжелый груз лежал у него на плечах все это время. Даже делать как-то вдруг стало нечего, торопиться некуда — езжай себе спокойненько домой, работай и жди, когда институт пришлет материалы.
Надо домой, поскорее домой!
3
Завдят идет на смену.
В глубине долины лежит завод. За заводом, до самого горизонта, волна за волной тянутся горные хребты — темнозеленые вблизи и подернутые синей дымкой вдали. Над хребтами высоко в голубом небе плывет громадное и единственное облако. Лучи утреннего солнца окрасили его верх в нежный золотистый цвет, а низ темен, как бы залит свинцом.
Завдят смотрит на запад, туда, откуда приплыло облако, Таганая не видно — далековато все-таки. И Златоуст, конечно, не видно — закрыт он синими волнами горных хребтов. Да, там, в Златоусте, теперь его будущее, его инженерский диплом. Может быть, в приемной комнате секретарь уже собирает для него первую посылку: программы, методические указания. Знает ли она, как он волнуется здесь, ожидая этого пакета?